Наверное, слышал весь разговор. Сейчас начнутся опять выяснения, обличения. Дочь незаслуженно обижаемого отца уже была готова к битве. Но, как ни странно, ожидаемых колкостей не последовало. Стив молча подошел к холодильнику, взял банку сока и вернулся к своему рабочему месту.
Лана стояла в дверях гостиной и несколько секунд наблюдала за ним, прежде чем решила включить телевизор. Она очень устала, но была чересчур возбуждена, чтобы заснуть. Телевизор поможет развеяться. Включила. Бездумно уставилась на экран. Тут вмешался непрошеный жилец.
— Ты не возражаешь, если я сделаю звук потише? Я еще должен сделать кое-какую работу.
— Вообще-то, возражаю. Это мой дом, моя гостиная и мой телевизор. Если бы ты не ездил со мной в Пайктон, тебе не пришлось бы сейчас так усердно работать.
Лана понимала, что не совсем права. Если уж до конца разобраться, то выходные дни были бы ужасными без поддержки Стива. Но в то же время она предпочитала оставаться с ним во враждебных отношениях. Всю дорогу из Пайктона Стив и так не выходил у нее из головы.
Она не переставала удивляться его фразе, сказанной после ухода Филиппа. В мыслях Лана заходила намного дальше. Она даже представляла себе, что произошло бы, согласись она позвать Стива в свою спальню.
Загадочный мужчина! То вздорный, то внимательный, то откровенно грубый, то тонко понимающий… Ему легко удается вывести ее из себя, но удается и заинтриговать. Он может быть предельно резким с ней, но в то же время необычайно нежным и заботливым по отношению к матери. Казалось, он всячески старается скрыть от людей все положительное, что в нем есть, и спрятаться за маской враждебности.
Несмотря на свою осторожность, Лана знала, что может далеко зайти в своих чувствах к Стиву. Вполне очевидно, что она по-прежнему эмоционально неуравновешенна и должна оберегать себя.
— Если телевизор отвлекает тебя, пожалуйста, оставь этот беспокойный дом, — сказала она и для убедительности добавила: — Наверняка в городе уже освободились гостиницы.
Стив коротко взглянул на нее.
— О нет. Ты не выгонишь меня отсюда без скандала. Мне нравится жить в твоем доме, наслаждаться твоим гостеприимством. Так что продолжай смотреть свой телевизор, а я буду работать. — Он вновь вернулся к столу, заваленному бумагами.
Без скандала, да? Лана переключила каналы в поисках чего-нибудь действительно раздражающего. Комедия, непрерывный смех — неплохо, но, возможно, есть что-то более громкое. Новости — нет, не подходит. Прямая трансляция уличных выступлений — тоже не то. Слишком тихо и велеречиво. О, а это что? Фильм о войне. Прекрасно. Много стрельбы, автоматных очередей. Лана прибавила громкость как раз в тот момент, когда пошла интенсивная стрельба.
Стив пару раз бросил взгляд на экран. Лана улыбалась про себя — работайте, работайте, молодой человек. Неужели взрывы вас отвлекают? Какая жалость… Вдруг он встал и переместился поближе к телевизору, какое-то время продолжая хмуриться. Неожиданно щелкнул пальцами и улыбнулся.
— Вспомнил! Прекрасный фильм. — Стив сел на диван рядом с ней. — Классика!
Лану его восторг не порадовал.
— Ты уже видел этот фильм?
— Два или три раза. Забыл, как называется. Что-то вроде «Америка проснулась» или наоборот — спит. Грегори Пек в главной роли. Не устаю смотреть. Теперь уже не снимают таких фильмов. — Стив откинулся на спинку дивана и положил ноги на журнальный столик. — Удачно ты поймала. Это надо посмотреть.
— Но твоя работа…
— Подождет. — Он подложил подушку с дивана себе под голову.
Проклятье! И что же — теперь ей эту стрельбу придется выдержать до конца? Очень не хотелось быть разгаданной. В его глазах она будет выглядеть капризным ребенком. Что ей делать? Остаться в комнате и делать вид, что внимательно смотрит фильм? Или же уйти и тем самым выдать свою глупую мстительность? Нет, все-таки, наверное, поумнее будет — остаться.
Она осталась. Незаметно старый фильм увлек ее. А к концу фильма Лана откровенно плакала над трогательной историей о любви, которую пыталась разрушить война. Фильм оказался печальным.
— Вижу, тебе понравилось, — проговорил Стив самодовольно, будто сам создавал это незаурядное творение.
— Не знаю, что со мной случилось. Я давно так не плакала, с тех пор… с тех пор как умерла моя мама.
Стив осторожно похлопал ее по плечу.
— Нужно много времени, чтобы выплакать все слезы. Я наплакал целое ведро в тот год, когда умер мой отец.
— Когда это было? — Лана с сочувствием взглянула на Стива.
— Я был совсем ребенком — восьми лет еще не исполнилось. Папа долгое время болел. Но от этого потеря для меня не стала легче. После его смерти маме пришлось устроиться на работу, чтобы оплатить медицинские счета и все остальное. Она была абсолютно не готова к этому, ничего не умела, не имела никакой специальности. Начала с того, что пошла в домработницы. Потом стала официанткой. Но всегда, сколько помню себя, было слишком много неоплаченных счетов и слишком мало денег. В конце концов мы потеряли дом и пришлось переехать в маленькую грязную квартирку. Но как-то нам удалось выжить. А потом я поступил в колледж, хорошо учился и, значит, получал стипендию. Закончил учебу. Началась работа. Тут уж стало полегче…
— Но мне казалось, ты говорил, что твоя мать была богатой наследницей.
Стив нахмурился.
— Не может быть, чтобы я такое говорил. Она богата сейчас. Возможно, это прозвучит не очень скромно, но, кажется, у меня талант к вложению акций. Я приобрел много бумаг на ее имя. Хочешь узнать, какие акции и на какую сумму? Или твой отец уже выяснил все детали?
Лана почувствовала, что краснеет от злости. Она отвернулась, пытаясь сдержаться. Все было так хорошо всего лишь несколько минут назад. Почему Стив всегда все портит?
— Сомневаюсь, что ты мне поверишь, — сказала она, — но я никогда раньше не слышала ни твоего имени, ни имени твоей матери. У меня — алиби, можешь ты наконец это понять! Я узнала о вашем существовании лишь после того, как родители поженились. Ничего не знаю о тебе и о твоих делах. Наверное, мне тоже следовало нанять следователя. Тогда вопросов, возможно, было бы значительно меньше.
Легкая улыбка заиграла на его губах.
— Ценное замечание.
Вот такие у него переходы — то огреет незаслуженным упреком, то милостиво простит неизвестно за что. То явно груб, то улыбчиво понятлив. Да ну его! Сколько можно терпеть?
— Что ж, спокойной ночи, — сказала она. — Был трудный день. — С этими словами Лана вышла из комнаты.
Лежа в постели, она стала анализировать события вечера. С собой справляться становится все трудней. Он то казнит, то милует. Но из мыслей не уходит. И что человеку надо? Красив, умен, как сам говорит — удачлив. Но что-то его гложет. Что-то заставляет его быть агрессивным. То неизвестно от чего защищается, то почему-то нападает. Но, так или иначе, он уже занял какое-то место в ее жизни. С чего бы ей вместо того, чтобы спокойно заснуть, думать об этом невыносимом человеке?
Лана уже успела узнать воинственного Стива, Стива — деспота, Стива — соблазнительного мужчину и совершенно невыносимого мистера Стива Сейвина. И в каждой своей ипостаси этот тип абсолютно непредсказуем. С ним доходишь до нервозной дрожи. Но вместе с тем с ним ощущаешь себя живой. Ощущаешь себя женщиной. Чего, в силу печальных обстоятельств, давно уже не бывало.
Проснувшись утром, Лана нашла в кабинете записку от Стива. Тот писал, что уехал на несколько дней по делам. Видимо, разговор с матерью убедил его, что он успеет решить свои проблемы до возвращения молодоженов.
Лана прочитала записку и расстроилась. Вот цена его обещаниям — хотел ведь показать ей дом Тэннеров! Но тут она заметила приписку внизу страницы:
