бусах – редком и бесценном синем жемчуге. Неужели позже он будет жалеть обо всем, что случилось сегодня?
Ричард слегка тряхнул головой, отгоняя неуместную мысль.
В этот момент девушки и молодой человек взялись за свисающие ленты, музыканты заиграли веселую мелодию, и танцы начались.
Ричард не замечал, что их плечи почти соприкасаются. Но на него внезапно нахлынула ностальгия по юности и тем дням чарующей невинности. Тогда у Ричарда была, по его мнению, прекрасная работа, и он издали боготворил дочь хозяина, Нору. Мечтал о ней дни и ночи. Влюбился задолго до того, как она ответила на его чувства. Они сбежали к шотландской границе, где Ричард считал себя рыцарем в сверкающих доспехах, спасшим несчастную деву.
Вот только потом ничего не было. Даже счастливой и долгой семейной жизни…
Нора притоптывала ножкой и хлопала в ладоши, как почти все стоявшие на площади. И снова улыбалась, весело блестя глазами.
Она смотрела на него. Он – на нее. И, помоги им Боже, они улыбались друг другу!
Глава 5
Нора вдруг осознала, что уже давно и ужасно одинока. Так давно, что, казалось, она всегда ужасно одинока.
В детстве ее обожали и баловали, хотя мать умерла, когда Норе был всего год. У нее не было друзей-ровесников, и ее никогда не отсылали в школу. Зато учили хорошим манерам и этикету. Готовили к первому лондонскому сезону и браку с богатым и знатным джентльменом. Но прежде чем она успела отправиться в Лондон, отец объявил, что выдает ее замуж за сэра Катберта Поттса, добродушного и добросердечного человека, к сожалению, давно уже отметившего шестидесятый день рождения. Тогда Нора не понимала, что сэру Поттсу предстоит также стать спасителем отца: она понятия не имела, что тот находится на грани краха.
Уже тогда она была одинокой.
Что же до последних нескольких лет… «одиночество» – вряд ли достаточно точное слово для описания ее состояния. Правда, она не привыкла жалеть себя. Но теперь, среди безудержного веселья под ярким солнцем и сельских танцев вокруг украшенного цветными лентами майского дерева, ей вдруг стало не по себе.
И несмотря на то что Ричард стоял рядом, совсем рядом, они были далеки так, словно находились в разных полушариях. Сейчас она была еще более одинока, чем если бы стояла здесь, голодная и бездомная, или если бы владельцем поломанной коляски оказался кто угодно, только не он.
И все же какой-то частью сознания она, безусловно, была счастлива. Этот день словно выпал из течения времен и останется с ней как самый счастливый день ее жизни, даже если придется вспоминать о нем с болью.
В глаза ударил лучик, отразившийся от аляповатой бусины. Она сохранит эти дешевые украшения, чтобы любоваться ими как самыми дорогими драгоценностями.
Ничего не скажешь, трудно понять человеческое сердце. Она отбивает ногами такт на траве, хлопает в ладоши и улыбается. Сегодня майский праздник. Она жива, здорова и… И почему не быть счастливой, если уж выпал такой шанс?!
«Вовсе не льстит. Наоборот, совершенно не отдает тебе должного».
«И как неотразимо ты выглядишь…»
Он произнес эти слова сегодня и сейчас стоит рядом. Ричард. Просто невероятно! В последний раз она видела его в столовой шотландской гостиницы, где они остановились после свадьбы. Он не восстал против ее отца, когда она поднялась наверх, чтобы сложить вещи, не попытался броситься за ними в погоню и не подумал приехать за ней. Больше она ничего о нем не слышала, если не считать странного короткого официального письма, в котором он предлагал жениться на ней. Письмо было получено вскоре после того, как он унаследовал титул и состояние. Через полгода после их побега, не более чем через неделю после ужасающего краха отца и его планов на будущее. Предложение было сделано из жалости – возможно. Или из желания позлорадствовать над отцом, который умолял ее согласиться.
Она отказалась.
Нора повернула голову, чтобы посмотреть на Ричарда. Он тоже взглянул на нее – и улыбнулся.
Он был серьезным молодым человеком, этот секретарь ее отца. Она давно восхищалась им, еще до того дня, когда проходила мимо открытой двери его кабинета и он поднял голову от книг и их глаза встретились.
Нору охватила безумная тоска по тому времени, когда еще не было этих пустых горьких лет. Когда они вот так улыбались друг другу. В день их свадьбы. Почему все так ужасно, так непоправимо?!
Музыка и танцы прекратились, и один из мужчин, всего лишь пятнадцать минут назад прогонявший людей с лужайки, теперь приглашал их взяться за ленты и танцевать в честь майского праздника.
– Пойдемте, сэр! – окликнул он Ричарда. – Мистер Кемп, не так ли? Приводите свою даму и танцуйте с нами. Счастливый случай привел вас сюда сегодня! Говорят, что пары, танцевавшие вокруг майского дерева, будут танцевать в паре целую вечность!
Стоявшие рядом весело хохотали и подбадривали Ричарда. Мужчина зашагал дальше, убеждая людей присоединиться к танцующим.
Ричард все еще слегка улыбался.
– Ну как? – спросил он, показывая на майское дерево.
Нору вдруг охватило почти неодолимое желание.
– Я с детства не танцевала вокруг майского дерева, – нерешительно пробормотала она.
– Я тоже, – признался Ричард. – Но если ты безнадежно запутаешься в лентах, я буду рядом и спасу тебя. Пойдем? В самом крайнем случае мы здорово повеселим добрых сельчан.
И тут он сделал нечто такое, отчего Нора задохнулась. Поднял руку и дернул за кончик ленты, на которой держалась ее шляпка. Нора ощутила тепло его прикосновения к обнаженной шее и заглянула в глаза, очень голубые и очень близкие. Потом ее шляпка слетела и была подхвачена и брошена на траву вместе с его цилиндром и свернутым рисунком, и смеющаяся девушка сунула голубую ленту ей в руку, а желтую – ему. Они будут вместе танцевать вокруг майского дерева, приветствуя весну. Приветствуя все новое, яркое и исполненное надежды.
Если верить словам мужчины, отныне они будут танцевать в паре целую вечность.
Норе вдруг стало очень весело, и Ричард тоже широко улыбался. И день вдруг показался очень теплым и ясным. И скрипки с волынками заиграли снова.
Следующие четверть часа Нора целиком сосредоточилась на танце. Кланялась, приседала и скользила среди других танцоров, повинуясь приказаниям распорядителя. И крепко держалась за ленту, которая каким-то чудом не оказалась безнадежно запутавшейся, но иногда заплеталась вокруг других лент и расплеталась снова.
Неожиданно она услышала громкий смех Ричарда и тоже рассмеялась. Вокруг громко топали – и танцоры, и публика, – руки отбивали такт, дети весело визжали, торговцы расхваливали товар. «И все это, – думала Нора, кружась в вихре красок, – и есть счастье». Это великолепное, мимолетное мгновение весны. Это майское дерево, вокруг которого танцевали она и Ричард.
Они кружились, обходя друг друга, смеялись, смотрели в глаза, мимолетно делясь теплом тел. А потом расходились, чтобы встретиться снова, и высвобождали сцепившиеся ленты… до следующей встречи.
К тому времени как музыканты замолчали, Нора уже задыхалась. Пришлось наклониться, прижать руку к груди и немного постоять, чтобы отдышаться. Распорядитель снова сзывал людей на следующий танец.
Когда Нора выпрямилась, Ричард уже стоял рядом со шляпкой в одной руке и с рисунком – в другой. Он тоже раскраснелся и выглядел счастливым… и мучительно знакомым, несмотря на все перемены, которые несли с собой эти десять лет.
– Боже, как мне весело! – воскликнула Нора, взяв у него шляпку. – Ты когда-нибудь так веселился, Ричард?
– Нет, – обронил он, и что-то в этом коротком ответе заставило ее вздрогнуть.
Они не могли оторвать глаз друг от друга. Беззаботное счастье вдруг улетучилось, сменившись такой же сильной печалью.
Перед Норой стоял Ричард, который не спас ее, не приехал за ней. Который когда-то пожелал ее или увидел шанс отомстить отцу, но не стал настаивать после ее холодного отказа. Теперь он барон Борн, а она бывшая компаньонка без гроша за душой. Ему чуть больше тридцати. Ей под тридцать.
Глаза Норы затуманились. Резко отвернув голову, она принялась завязывать ленты на шляпке.
– Нора…
Голос Ричарда был мягок и, возможно, так же исполнен тоски, как ее сердце… а может, и нет. Но он не успел ничего больше сказать, а она не успела повернуть голову и взглянуть ему в глаза.
– Мистер и миссис Кемп? – раздался приятный мужской голос.
Оба вскинули головы.
– Да, – кивнул Ричард.
– Мы только что услышали о вашей беде, – продолжал джентльмен – а он явно был джентльменом. – Не так ли, Аделина? Какое счастье, что вам удалось выбраться из коляски живыми и невредимыми. Надеюсь, никто из вас не был ранен?
– Нет, – заверил Ричард. Симпатичная брюнетка, стоявшая рядом с незнакомцем, улыбнулась ему и Норе. – Спасибо. Мы совершенно невредимы, впрочем, как и пассажиры дилижанса.
– Уинстон Банкрофт, баронет, – представился джентльмен, протягивая руку Ричарду. – А это моя жена. Мы живем в Ашдаун-Мэноре.
Он неопределенно повел рукой, очевидно, указывая местонахождение дома, и поклонился Норе. Леди Банкрофт протянула ей руку.
– Узнай мы раньше о столкновении, – заметила она, обращаясь к Норе, – непременно предложили бы остановиться у нас в доме. Вы можете и сейчас перебраться в Ашдаун, если хотите, и остаться на столько дней, сколько потребуется, чтобы починить экипаж. Мы будем счастливы принять вас. Насколько нам известно, виноват кучер дилижанса.
– Скорее всего это несчастный случай, – поправила Нора.
– Спасибо, вы очень великодушны, – ответил Ричард. – Но мы уже остановились в гостинице. Вполне приличное
