особенное для завтрашнего бала.
Он имеет в виду бал, который собирались дать в честь его помолвки с дочерью графа Тилдена? Неужели бал все-таки состоится? Наверное, состоится. Все гости уже приглашены. И она будет присутствовать на этом балу? На настоящем балу? Как маркиза Стаунтон? Чарити не знала, отчего у нее ослабели колени: от страха или восторга.
– Ах, великолепно, – сказала Клодия. – Пойдемте со мной. Мы оставим Энтони с Уильямом, пусть они предаются воспоминаниям. И заодно присмотрят за мальчиками, потому что у няни сегодня выходной. Вы когда-нибудь видели таких сорванцов, Чарити? Но в своем доме я настаиваю на том, чтобы детям позволили быть детьми. И Уильям меня в этом поддерживает.
Чарити видела, что мужчины остались в палисаднике и выглядели оба очень настороженно. Они братья. Разница в возрасте – всего лишь один год. Что произошло между ними? Дело в Клодии?
Но она отбросила эти мысли. «Нужно быть каменной, чтобы не радоваться при мысли о новом платье», – подумала она, проходя в дом вслед за Клодией. И даже не об одном, а о множестве платьев на все случаи жизни. Столько, сколько она захочет. От этого голова может закружиться. И обязательно бальное платье!
Братья стояли, глядя друг другу в лицо, а их жены, взявшись за руки, направились к дому. Мальчики бегали по дорожкам сада, раскинув руки. Они изображали корабли под парусами, которые подгонял ветер.
Но вот маркиз Стаунтон посмотрел брату прямо в глаза. Это было очень неловкое мгновение, но он не собирался первым отвести взгляд или нарушить молчание.
– Она очень приятная, – сказал наконец брат.
– Да, – согласился Энтони, – приятная.
– Я боялся, что леди Мария не подойдет тебе, – сказал лорд Уильям. – Рад, что ты так удивил нас и женился по любви, Тони.
– Да? – Маркиз холодно посмотрел брату в глаза. – Значит, ты изменил свое мнение.
– Я надеялся, что за восемь лет все забудется, – вздохнул Уильям. – Разве нет?
– В свое время ты выступал против моего намерения жениться по любви, – напомнил брату маркиз, – на женщине, которая ниже меня по положению в обществе.
– Тайное бегство с возлюбленной было бы катастрофой, – сказал Уильям. – А это была единственная возможность. Его светлость никогда не простил бы тебя.
На лице маркиза появилась недобрая улыбка.
– Хорошо, – сказал он, – ты проявил братскую заботу обо мне и спас меня от меня самого и от гнева отца. Ты сам женился на моей невесте.
– Она не была твоей невестой, – резко возразил Уильям.
– А когда я вызвал тебя на дуэль, ты побежал жаловаться отцу. Рад, что ты одобряешь мою женитьбу по любви, Уилли. Твое мнение много для меня значит.
– Ты тогда плохо соображал, Тони, – сказал его брат. – Ты был вне себя из-за смерти матери…
– Оставь нашу мать в покое, – резко прервал его маркиз.
– Мать была в центре всего, – начал лорд Уильям.
– Оставь ее.
Уильям отвел взгляд и посмотрел на сыновей, которых «штормом» вынесло на запрещенный нижний газон. Он не стал ругать их, как сделал бы в другое время.
– Пойдем посмотрим конюшни, – предложил он брату. – У меня есть несколько лошадей, которыми я горжусь.
Лорд Уильям окликнул мальчиков, тотчас прибежавших к отцу, забыв о кораблях и шторме в Атлантике.
– Должен признаться, я не особенно обрадовался, узнав, что ты возвращаешься домой, Тони. Со временем неловкость только возрастала. Но рано или поздно нам все равно пришлось бы встретиться. Боюсь, его светлость не сможет пережить новый приступ. Может быть, забудем прошлое? Я тоже не без греха, но менять ничего не стал бы. Мне хорошо с Клодией. Больше, чем хорошо. Ты ведь уже не испытываешь к ней никаких чувств?
– Я люблю свою жену, – спокойно сказал маркиз.
– Да, конечно, – согласился брат. – Все обернулось к лучшему, правда?
– Все прекрасно, – подтвердил маркиз. – Раньше и конюшни не были в таком прекрасном состоянии.
– Да. – Лорд Уильям остановился в дверях и огляделся, чтобы убедиться, что поблизости нет конюхов. – Друзья, Тони? Мне так нужна твоя дружба.
– Возможно, – сказал брат, – тебе нужно было подумать об этом прежде, чем ты стал на сторону отца, чтобы потом увести мою невесту.
– Черт побери! – закричал лорд Уильям, потеряв терпение. – Разве Клодия не имела слова? Разве она просто собственность, из-за которой можно спорить? Ее мнение тоже имело значение, разве нет? Она должна была сказать «да». Во время венчания она должна была сказать «да». И она это сказала. И никто не угрожал ей пистолетом. Она вышла за меня замуж. Тебе никогда не приходило в голову, что она может любить меня? Ты всегда был на первом месте, Тони. Ты всегда и во всем был самым лучшим. Выглядел лучше, был умнее и сильнее. К тому же ты – наследник титула. Я никогда не возмущался. Ты был моим старшим братом. Моим героем. И думаю, тебе даже в голову не пришло, что в одном случае я обошел тебя. Клодия любила меня.
Маркиз Стаунтон стоял очень тихо, ноздри его трепетали, руки сжались в кулаки. Он изо всех сил старался сдержаться.
– Теперь все это не имеет значения, Уилли, – сказал он. – Вы с Клодией женаты уже восемь лет, и у вас двое сыновей. Я недавно женился на женщине, которую выбрал себе сам. Забудем прошлое и снова станем братьями, как ты того хочешь. Я тоже хочу этого.
Будь проклята его чопорная жена с ее проповедями о семейных узах и шансе, который дает жизнь… И вот теперь он прощает своего брата, обманувшего его?
Их глаза встретились снова – враждебные, настороженные, несчастные.
Лорд Уильям первым протянул руку брату. Маркиз посмотрел на нее и протянул свою. Они пожали друг другу руки.
– Братья, – растроганно выдохнул лорд Уильям. Они стояли молча, не зная, что сказать. Положение спасли мальчики, выбежавшие из конюшни, чтобы позвать дядю и показать ему своих пони. Потом Энтони и Гарри захотели продемонстрировать свое мастерство. Они взобрались на пони и поскакали по загону.
«Уилли очень любит своих детей», – подумал маркиз, наблюдая за братом, следившим за сыновьями. Лицо его выражало гордость, радость и любовь. Уилли не пошел по стопам отца. Брат всегда мог лучше всех остальных противостоять мрачной атмосфере Инфилд-Парка. В этом смысле он также имел превосходство перед старшим братом.
Неужели Уилли на самом деле чувствовал себя неполноценным?
Неужели ему на самом деле удалось завоевать любовь Клодии?
Разве она не вышла за него замуж только потому, что ей не позволили выйти замуж за мужчину, которого она предпочитала, – за него, Энтони?
Может быть, она все-таки вышла замуж по любви?
Мысль была совершенно неожиданная. Энтони не хотелось верить в это – его самолюбие страдало.
Глава 10
– Вы, наверное, сердитесь на меня, – сказала Чарити. – Поэтому вы такой мрачный и неразговорчивый.
Многие обитатели Инфилд-Парка вели себя точно так же. Они не собирались принимать ее в свой круг. А Чарити не собиралась оставаться посторонним наблюдателем. Она провела бесподобные полтора часа с Клодней и мадам Колетт, чей изысканный французский акцент иногда странным образом походил на простонародный лондонский говор. Они обсуждали модели и перебирали ткани. Они смеялись, болтали, снимали размеры и делали выкройки. Как оказалось, платья Клодии были почти готовы и модистка собиралась через несколько дней вернуться в Лондон. Но теперь она с энтузиазмом согласилась вернуться к работе и в мгновение ока создать для миледи полный и шикарный гардероб. И бальное платье – прежде всего.
Клодия рассказала о принятом решении мужчинам и вынудила маркиза заявить, что он никогда в жизни так еще не радовался. Маркиз ослепительно улыбнулся Чарити, глядя ей прямо в глаза.
Но сейчас он шел рядом с ней по дорожке, мрачно глядя прямо перед собой.
– Что? – вдруг спросил он, остановившись так неожиданно, что Чарити вздрогнула. – Я – неразговорчивый и мрачный, мадам? Мне что, бессмысленно улыбаться верхушкам деревьев? Слагать стихи о красоте утра и чуде жизни? А почему я должен сердиться на вас?
– Вам нравится видеть меня в убогих нарядах, – сказала Чарити. – Вы одобряли мое серое шелковое платье. Вас не огорчало, что два платья составляют весь мой гардероб. Теперь же вы готовы, потратить целое состояние на дорогие туалеты для меня, хотя нам осталось провести вместе совсем немного времени. Вы были вынуждены так поступить. Вы оказались в ловушке. Но должна признаться – и я в нее попала.
– Мне вовсе не нравится видеть вас в убогих нарядах! – возразил маркиз, оглядывая Чарити с головы до ног. – Эти ваши наряды просто отвратительны, сударыня. Я буду счастлив, если они окажутся на помойке, И чем скорее, тем лучше.
– Ах, значит, вы не возражаете против того, что… что вы замените их новыми?
– По нашему… соглашению я должен содержать вас так, как подобает вашему положению в обществе, – сказал маркиз Стаунтон, резко повернулся и продолжил путь.
Только тогда он не сказал, каково будет ее положение в обществе. В соглашении говорилось, что Чарити получит после того, как они расстанутся. Но она не будет спорить с ним по этому поводу. Выбор новых туалетов всегда доставлял ей большое удовольствие. Но раньше Чарити крайне редко доводилось приобретать больше одного платья. Клодия же настаивала на том, чтобы она выбрала сразу полный гардероб. Даже то скромное количество, на которое Чарити в конце концов согласилась, приводило ее в восторг.
Значит, не ее новые платья заставили мужа мчаться домой с кислой миной. Он провел эти полтора часа с Уильямом и его детьми. Со своим собственным братом и племянниками.
Чарити
