Алед чуть не погиб из-за нее сегодня. Она снова спрятала лицо у него на груди и, обхватив его руками чуть выше, крепко прижалась к нему.
Одновременно произошли две вещи. Он с шумом втянул воздух, и ее правая рука нащупала что-то теплое, мокрое, липкое.
Сирис даже не пошевельнулась. Она боялась сделать малейшее движение.
– Тебя ранили, – произнесла она, уткнувшись в темный балахон.
– Пустяки, – ответил он, хотя голос выдал, что это не так. – Скоро мы будем дома, Сирис. Держись крепче.
Она застонала.
– Нет. Остановись, Алед, – попросила она. – Ты ранен. Истекаешь кровью.
– Сначала я отвезу тебя домой, – сказал он. – За нами погоня. Идрис предупредил нас. Ты шла с тем же?
– Нет! – в отчаянии закричала она. – Мы уже миновали преследователей. Они остались далеко позади, к тому же они пешие. Всего трое. Это я привела их.
– Ты? – спросил он, еле переводя дух.
– Они выследили меня. – Она начала плакать и никак не могла остановиться. – Алед, в тебя стреляли. Из-за меня.
– Успокойся, – сказал он. – Я отвезу тебя домой.
– Нет, – возразила она, вновь огляделась и увидела, что осталось ехать совсем недолго. – Нет, я поеду к тебе домой. Тебе понадобится моя помощь. Ты ранен.
Он не спорил, открыто заехал в Глиндери и свернул на задворки кузницы, где обычно оставлял лошадь и откуда можно было попасть в дом. Сирис спрыгнула на землю, как только конь остановился, и протянула руки, чтобы помочь Аледу. В женской одежде, с выпачканным сажей лицом он выглядел очень странно. Он неловко соскользнул с седла, прижав левую руку к груди, а она тем временем пыталась удержать его и не позволить ему упасть, если у него откажут ноги. Но он остался на ногах и даже умудрился позаботиться о лошади, прежде чем они вошли в дом.
Пуля задела плечо. Это обнаружилось после того, как Сирис помогла ему кое-как высвободиться из черного балахона. Закатав пропитанную кровью рубашку, она стерла запекшуюся кровь влажной тканью.
– Отверстие спереди, – сказал он слабым голосом. – На спине тоже должно быть такое же, Сирис. Стреляли в спину.
– Да, есть, – отозвалась она.
Теперь, занимаясь делом, она почувствовала себя спокойнее, хотя знала, что реакция наступит позже. Если бы пуля попала на несколько дюймов ниже…
– Значит, пуля прошла навылет, – сказал он. – Ты хотя бы понимаешь, Сирис, что она могла угодить тебе в голову?
Внутри у нее как-то странно все сжалось, однако рука, промывавшая рану, не дрогнула.
– Но ведь не угодила, – сказала Сирис.
Она еще не закончила обрабатывать и перевязывать рану, а он уже закрыл глаза, и, даже несмотря на черную краску на его лице, она увидела, что он побелел как полотно. Тут Сирис совсем успокоилась.
– Констебли могут пойти по домам, – сказала она. – Тебе нужно вымыть лицо, Алед, а еще мы должны спрятать или вообще избавиться от этого костюма. Нужно прикрыть твое плечо. Где мне найти рубаху?
Он смотрел на нее глазами, затуманенными болью. Все это время она прислушивалась к звукам, доносившимся с улицы. Вдруг начнут прочесывать дома, особенно если заподозрят, что один из помощников Ребекки ранен? Но было тихо. Она заставила Аледа лечь в кровать, откуда тот наблюдал за всеми ее действиями. Наконец она осмотрелась. Обычное жилище холостяка.
– Что ты делала на дороге, Сирис? – спросил он.
– Предавала тебя, – ответила она.
Он не сводил с нее пристального взгляда, на который она ответила, стоя в другом конце комнаты.
– И все же, – сказал он, – ты перевязала меня, спрятала все улики. Скажи теперь правду.
И она сказала правду, тихо стоя на том же месте, безвольно опустив руки. Рассказала обо всем, даже о помолвке с Мэтью Харли, заключенной днем.
– Не кори себя, – сказал Алед, когда она замолчала. – Ты ни в чем не виновата, Сирис. Ты слабая женщина, несправедливо, что ты оказалась втянутой во всю эту смуту. Я сейчас поднимусь и провожу тебя домой.
– Ничего подобного, – возмутилась она. – Ты останешься в постели, Алед Рослин.
– Я не могу допустить, чтобы ты пошла домой одна, – сказал он. – Это опасно.
– Я не собираюсь идти домой, – сказала она. – Я остаюсь здесь.
– Нет, – возразил он. – Ты должна думать о своей репутации, Сирис. К тому же и родители будут волноваться.
– Я сказала им, что заночую у миссис Эванс и ее матери, – сказала она, – так как Марджед примет участие в походе Ребекки. А что касается репутации, Алед, то она меня не волнует. Я тебя не оставлю. Только не сегодня.
