Он прикрыл глаза здоровой рукой и помолчал несколько секунд. Решил с ней не спорить.
– Тогда я уступлю тебе кровать, а сам посплю на сундуке.
– Ты останешься на своем месте, – сказала она. – А я лягу рядом. Кровать достаточно широкая.
Он так и не отнял руку от лица. Сирис не поняла, что услышала в ответ – то ли вздох, то ли смех. Она расстегнула платье и сняла его, – оно было уже измято после недавних бурных событий, и ей не хотелось мять его еще больше. Задув лампу, она осторожно перебралась через Аледа и легла у стены. Торопливо укрылась одеялом.
Сильная боль мало-помалу отступила. Плечо теперь ныло, как ноет больной зуб, – тупо и неотвязно. Алед знал, что завтра не сможет пошевелить рукой. А ведь тем не менее ему придется стать к наковальне и заняться делом, если вдруг кто-то начнет вынюхивать и задавать вопросы, что наверняка случится. Он только надеялся, что к тому времени рана перестанет кровоточить.
Сирис лежала рядом с ним в кровати. Он уже чувствовал ее тепло, хотя она не дотрагивалась до него. Он осторожно взял ее за руку.
– Когда мужчина и женщина в одной кровати, не так-то легко заснуть, – сказал он.
– Я знаю.
С трудом веря в то, что происходит, он почувствовал, как она прижалась щекой к его плечу. Тогда он понял, что она осталась не только из-за его раны. Она забралась к нему в кровать не из-за наивного предположения, что они смогут мирно уснуть рядышком. Она предложила ему себя.
Ему было больно шевелиться, но он сумел продеть здоровую руку ей под голову, и тогда она обняла его, стараясь не дотронуться до левой руки или плеча, и подставила ему губы для поцелуя – мягкие, пухлые, дрожащие в темноте.
– Милая, – произнес он, поцеловав ее, – если мы сейчас не остановимся, то в твоем чреве окажется мое семя.
– Да, – со всхлипом сказала она.
– Значит, ты согласна принять его? – спросил он.
– Да. – Ее слезы окропили его лицо. – Но я не хочу, чтобы ты двигался, Алед. Не хочу, чтобы ты разбередил рану.
– Ляг на спину, – велел он, – я справлюсь.
Ему пришлось нелегко. Рана не давала забыть о себе. Он вынужден был навалиться на Сирис всем телом после того, как она подняла край рубашки и стянула с себя белье. И он не сумел действовать осторожно и нежно, как ему хотелось бы. Но они оба стремились к близости, оба хотели, чтобы это произошло. Она откуда-то знала, что нужно делать: обвила его тело ногами, чуть приподнялась на кровати, чтобы ему было легче овладеть ею.
Сирис вздрогнула, из ее горла вырвался крик, но она не позволила ему отстраниться. Он полностью погрузился в ее тело.
Он постарался, чтобы это длилось несколько минут, почувствовав вначале, как она обмякла, а потом, вторя его движениям, вся напряглась. Она была горячая, влажная, волшебная. С каждым толчком он хотел выплеснуться в нее, но это был акт любви, и еще больше он хотел, чтобы она тоже ощутила, какое это волшебство.
– Алед! – вдруг раздался ее крик – странный, растерянный, удивленный, – и он почувствовал, как она содрогнулась всем телом.
Он усилил свой натиск, возбужденный ее страстью, пока не выплеснул все свое семя, всю свою энергию, всю свою любовь в эту женщину.
Свою первую женщину.
Свою единственную женщину. Навсегда.
После того как он вновь лег на спину, а Сирис свернулась рядом клубочком, положив голову на его здоровую руку, боль в плече еще долго не утихала. Но это было лишь физическое недомогание, которое скоро пройдет. Он постарался забыть о боли, думая только о том, что сейчас произошло, чувствуя рядом обмякшее тело любимой.
– Алед, – сказала она, – тебе чего-нибудь принести? Я слышу по твоему дыханию, что тебе больно.
– Лежи спокойно, – ответил он. – Ты единственное лекарство, которое мне нужно, любимая.
– Алед, – вновь заговорила она после короткого молчания, – я сама хотела этого. Не думай, что я завтра проснусь и приду в ужас оттого, что наделала. Мне было очень хорошо… я даже сама не ожидала.
Он неожиданно для самого себя рассмеялся.
– А мы неплохо справились для новичков, правда?
– Так ты, значит, никогда… – недоговорила она.
– Да, никогда, – сказал он. – Для меня всегда было так: либо ты, либо никто, дорогая. Мы оба с тобой были новичками. И я рад, что это уже в прошлом.
– Алед, – она поцеловала его в плечо, – я люблю тебя.
– Да, любимая, – тихо произнес он. – Поспи теперь, ладно? Отдохни после трудной ночи.
– Да, Алед, – сказала она.
Герейнта разбудил камердинер, объявив о приходе сэра Гектора Уэбба, который ждал внизу в гостиной. Герейнт бросил хмурый взгляд на часы. Было еще рано, хотя в такой час он обычно давно на ногах. Он прилег, вернувшись домой незадолго до рассвета, и думал, что не заснет. Как видно, ошибся.
Сэр Гектор мерил шагами гостиную и даже не пытался скрыть своего нетерпения или возмущения
