Эйдану свое лицо. Он наклонился к ней, но не затем, чтобы заговорить. Как-то случилось, что их губы встретились и слились в долгом поцелуе, пока они, разжав руки, словно обжегшись, не отшатнулись друг от друга.
Какого черта! Это был самый мучительный и постыдный момент в жизни Эйдана, особенно потому, что Ева стояла перед ним, раскрасневшаяся, с широко раскрытыми от растерянности глазами, а он не сумел придумать ничего иного, как спрятать руки за спину и откашляться.
– Прошу прощения…
– Это я прошу прощения…
Они заговорили одновременно, как в какой-то дурацкой греческой комедии. Помоги ему Бог! Он только что поцеловал свою жену, или она поцеловала его. Одним словом, кто-то из них сделал это первым.
– Прошу прощения, – повторил он. – Я поднимусь наверх посмотреть, уложил ли денщик мои вещи.
– А вы не останетесь на ланч?
Нет. Ему пора. Эйдан начинал интересоваться Евой как личностью. Он уже видел в ней добросердечную, преданную, с чувством юмора женщину. Но ему не следовало много о ней думать. Больше того, он уже не однажды ловил себя на похотливых мыслях, особенно прошлой ночью, когда, лежа в постели, подумал, что проводит ночь под одной крышей со своей женой в первый и последний раз. Это была пугающая и коварная мысль. По некоторым размышлениям ему показалось предательством так думать о Еве.
– Мне не кажется… – заговорил Эйдан.
За его спиной открылась дверь, и он резко обернулся, удивляясь, что у Морриса хватило духа вернуться. Но это была миссис Причард, все еще в дорожном платье, мокром от дождя.
– Как хорошо, что вы оба здесь и все мне расскажете. Мне пришлось выйти из кареты у конюшни и идти до дома пешком. Сесил и его фургоны заполонили пространство перед домом. Он даже не взглянул на меня, хотя я вежливо поздоровалась с ним и спросила, как он поживает. Ну, рассказывайте!
Эйдан заметил веселые искорки в глазах старушки. Обеими руками она опиралась на палку.
– О, тетушка, – прижимая руки к груди, сказала Ева, – ты бы слышала, как говорил с ним полковник Бедвин! Тебе стоило это послушать. Он говорил с таким благородством, так спокойно и угрожающе, что даже я дрожала от страха. Мне было даже немного жаль Сесила. – Она засмеялась, совсем как девчонка. – Немного, но не совсем.
– Он допустил ошибку, – заметил Эйдан, – угрожая кнутом выгнать из дома мою жену.
– Какие глупости, – усмехнулась тетушка. – Удивительно, как у него хватило на это смелости в вашем присутствии, полковник.
– Это было самое интересное, – добавила Ева. – Он не видел полковника Бедвина, стоявшего за занавеской. Видела бы ты, как изменилось лицо Сесила, когда он его заметил.
Миссис Причард засмеялась. Она сняла шляпу и стряхнула с нее капли дождя.
– Я рада, что застала вас обоих, – сказала она. – Сегодня утром я сделала несколько визитов. Я сочла важным сообщить нашим соседям о том, что произошло. Все они очень беспокоились о Еве. К. счастью, из-за дождя я застала всех дома. У меня удивительные новости.
У Эйдана мгновенно возникло дурное предчувствие. Уж очень блестели глаза этой женщины, жаждущей сблизить его с Евой.
– Все были в таком восторге, – продолжала миссис Причард, – когда узнали, что ты, Ева, остаешься хозяйкой Рингвуда и что ты вышла замуж за полковника Бедвина. Все сошлись на том, что это событие надо как-то отпраздновать. Я объяснила, что у полковника скоро кончается отпуск и он должен уехать, но это никого не убедило. Все мои возражения привели только к тому, что соседи готовятся к празднику, который устраивают в вашу честь сегодня вечером на втором этаже гостиницы.
– Тетушка… – заговорила Ева, ошеломленная не меньше Эйдана.
– Вы ведь можете, – миссис Причард остановила умоляющий взгляд на Эйдане, – можете остаться еще на один вечер, полковник? Конечно, можете…
– Тетушка…
Эйдан жестом остановил Еву. Как бы он ни был ошеломлен, в словах тетушки он усмотрел определенный смысл.
– Я сейчас вспомнил, – сказал он, – что Сесил Моррис, кажется, не поверил в законность нашего брака по особому разрешению. Вполне возможно, что еще кое-кто из соседей окажется таким же Фомой неверующим. Если я уеду сегодня, возникнут сомнения и слухи, что только осложнит ваше положение. Мы появимся в обществе вместе, отпразднуем нашу свадьбу, и все сомнения рассеются.
Миссис Причард удовлетворенно вздохнула.
– А что вы думаете? – спросил Эйдан жену.
– Я думаю, – нахмурившись сказала Ева, – что мы причиняем вам больше беспокойства, чем вы могли ожидать, полковник.
Что ж, вполне справедливо. Когда, выполняя свое обещание капитану, он женился на Еве, все казалось намного проще.
– Кроме того, – добавил он, – снова льет как из ведра.
Все дружно повернулись к окну, по которому барабанил дождь.
Глава 8
Ева пересмотрела весь свой гардероб, выбирая подходящее платье для предстоящего вечера. Все ее наряды давно уже вышли из моды. В минувшем году она носила траур, а прежде чаще всего проводила вечера дома с отцом. Его здоровье все ухудшалось и не позволяло ему участвовать в жизни местного общества, что всегда было для него очень важно. Она остановила свой выбор на серебристо-сером шелковом платье. Ей казалось неуважением к памяти Перси не носить траура вопреки высказанному им желанию. Эдит причесала ее и предложила ради праздника надеть серебряную цепочку и серьги.
Все-таки нехорошо со стороны тетушки, Серины и других соседей устраивать праздник, думала Ева, спускаясь в гостиную. Она волновалась, как молодая девушка перед первым выездом в свет. Это празднество выглядело явной уловкой тетушки, попыткой задержать полковника в надежде на то, что их союз превратится в нечто большее, чем брак по расчету. Еву это очень смущало. Ее изумило согласие полковника остаться, но она догадывалась, что его решение подсказано чувством долга. Она надеялась, что Эйдан не рассчитывает встретить здесь то изысканное светское общество, к которому, будучи сыном герцога, он, должно быть, привык.
Он ожидал ее в гостиной. Тетя Мэри и Тельма уехали пораньше, чтобы помочь приготовить комнаты к торжеству, по крайней мере так объяснила тетушка, оставляя их наедине. Ева и полковник должны были появиться в «Трех перьях» вместе.
– Мне очень жаль, что так получилось, – сказала Ева. – Вам, наверное, хотелось бы оказаться сейчас на пути домой.
Эйдан поклонился и оглядел ее с головы до ног, но ничего не сказал о выбранном ею платье. Он был в парадном мундире, но не в сапогах, а в бальных туфлях.
– Я не мог отказаться, – ответил он. – Дело в том, что я могу уехать завтра и вернуться к моей обычной жизни, словно ничего не изменилось. Для вас это будет не так просто. Вам придется продолжать жить здесь с соседями, которым хорошо известно, почему вы вышли замуж и почему живете одна без мужа. Мне бы не хотелось, чтобы они думали, что между нами нет добрых отношений или… уважения. Должен признаться, я был неприятно поражен, когда миссис Причард объявила о празднестве, но я быстро понял, что это именно то, что сейчас нужно.
Он говорил сдержанно и бесстрастно. «Что заставляет его остаться – доброта или долг?» – думала Ева. Она и раньше искала в его взгляде доброту или юмор, но… Эйдан никогда не улыбался. Она кивнула, и полковник, взяв накидку, набросил ее на плечи Евы, а затем подал ей руку.
Дождь прекратился около часа назад, но камни террасы оставались мокрыми. Похолодало. Усаживаясь в карету, Ева дрожала. Интересно, где сядет полковник – рядом с ней или напротив? Он сел рядом. Правой рукой и бедром она ощущала тепло его тела.
– Будут танцы, – сообщила ему Ева, – а играть будут местные музыканты. Нас ждут карточные игры, разговоры и легкие закуски. Вам это покажется совсем неинтересным, может, даже ужасно глупым.
– Не извиняйтесь, это будет совершенно приличное и непринужденное сельское развлечение.
Она вспомнила, как однажды рассказала Джону о празднике, на котором была недавно и очень там веселилась. Он притворно содрогнулся и сказал, что предпочел бы оказаться в темнице с крысами, чем участвовать в таких вульгарных развлечениях. Тогда Ева просто рассмеялась, Джон тоже хохотал и переменил тему. Поступил бы Джон так же, как полковник, только ради того, чтобы она вызывала уважение, а не жалость у своих соседей?
– Я не могу забыть, – заметила Ева, – что вы сын и брат герцога, что вы – лорд Эйдан Бедвин.
– А вы – леди Эйдан Бедвин, – напомнил он, когда карета тронулась.
– Самозванка! – Она рассмеялась.
– Нет. – Он посмотрел на нее. – Моя жена.
Ева вздрогнула. Она все еще не осознавала реальности происшедшего. Она была замужем, и в то же время не была. У нее был муж, и в то же время его не было. Через неделю ей будет казаться, что он существовал лишь в ее сне. Но они останутся женатыми навсегда, пока смерть не разлучит их.
– Вы все еще в полутрауре, – заметил он. – Хотя со времени смерти вашего отца прошло уже более года.
– Разве я выказываю кому-то неуважение? – спросила она. – Я не могу не помнить, что всего лишь четыре дня назад все мои соседи и друзья собрались на поминальную службу в память о Перси. А уже сегодня они будут праздновать мое замужество.
– Такова жизнь, – сказал он. – Она продолжается даже после самых ужасных трагедий.
– Мне кажется, – ответила Ева, слегка сдвинув брови, – вы знаете это по собственному опыту.
Его темные загадочные глаза стали совершенно непроницаемыми. Это было страшнее выражения любого чувства. Ева поежилась от холода. Несколько минут они молчали.
– Вы носите траур по своему брату? – спросил он. – Вопреки тому, что он
