отправились гулять по поляне. Ева убрала остатки еды в корзину. Эйдан спал, глубоко и ровно дыша. Ева не спускала с него глаз, обогащая сври будущие воспоминания. Она не хотела прилечь, невзирая на то, что глаза у нее тоже слипались. Кто-то должен был присматривать за детьми. Кроме того, она боялась упустить хотя бы одно мгновение этого дня. «Вот это истинная благодать».
Да. так оно и есть. Но для нее это был и мучительный день.
Все это так походило на семейную жизнь, о которой она всегда мечтала: сначала с Джошуа, затем с Джоном. А теперь на короткое время она увидела такую жизнь. С чужими детьми и мужем, который завтра ее покинет. Может быть, это не так уж важно. Они были ее детьми, а он – ее мужем, и сегодня они все вместе как одна семья. Может быть, только этот день и важен. В нем все, о чем только можно мечтать. А завтра ей всегда казалось несбыточной иллюзией.
– Я полагаю, – прервал размышления Евы голос Эйдана, – что, появившись на свет в городе, среди лавочек и контор, Дэви мало что знает о деревенской жизни. Ты водишь его на ферму, объясняешь что к чему, позволяешь ему, так сказать, пачкать руки?
– Никогда, – ответила она. – Я всегда хотела, чтобы дети жили в удобном доме. Они были такими худенькими, бледными и беспокойными, Эйдан, когда впервые здесь появились. При виде их у меня едва не разорвалось сердце. Но может быть, мне следовало бы приучать его к деревне.
– Его надо готовить к какой-то деятельности. Земля предоставляет для этого большие возможности. Он смог бы стать управляющим, например даже у тебя. Или работником на ферме, а затем и фермером.
– А может быть, и землевладельцем, – сказала Ева. – Ведь мне придется в будущем передать кому-нибудь права на свою собственность.
Эйдан отвел руку от своих глаз и повернулся к ней.
– У тебя может быть свой ребенок.
– Нет. – Ева отвернулась, испугавшись, что поляна поплыла перед ее глазами. Нет, ребенка не будет. У нее была неделя, когда она могла бы забеременеть, но этого не случилось. Она никогда уже не родит собственное дитя.
– Сожалею, Ева, – помолчав, тихо сказал Эйдан.
– Не о чем сожалеть, – ответила она. – Это невероятно усложнило бы нашу жизнь, не так ли? Ты всякий раз, проводя отпуск в Англии, считал бы своим долгом приезжать сюда, чтобы повидать ребенка, а я была бы обязана тебя принимать.
Снова короткое молчание.
– И это было, бы нежелательно для тебя? – спросил он.
– Да.
По небу плыло одно маленькое облачко, только одно. Но оно добралось до солнца и на несколько мгновений закрыло его. Еве неожиданно стало холодно.
– Возможно, я покажу Дэви ферму завтра. Мне самому хочется посмотреть на нее. Я немного разбираюсь в сельском хозяйстве.
– Завтра?
Снова короткое молчание.
– Я бы предпочел быть сейчас подальше от Лондона, – сказал он. – Когда Вулф рассказал об обеде в Карлтон-Хаусе, куда мы не попали, я содрогнулся. А ты разве нет? Все гости упрямо говорили на своем языке, никто никого не понимал, великая княгиня, единственная, кто мог бы переводить, не делала этого из презрения к принцу Уэльскому и желания опозорить его, королева твердила одно и то же, а затем окончательно добила всех, заставив после обеда почтительно кланяться ей в гостиной. Русский царь беззастенчиво флиртовал со всеми дамами и дулся из-за того, что не стал центром внимания. Меня ожидает то же самое, как только я окажусь в Лондоне. Я бы предпочел остаться здесь.
Только на завтрашний день? На несколько дней? Или на весь оставшийся отпуск?
– Ты не против? – спросил он.
– Нет. – Ева не была уверена, говорит она правду или лжет. – Нет, я не против.
Подбежали дети, некоторое время сидевшие на берегу. Маффин прижался к Еве, уткнувшись мокрым носом в ее руку. Бекки подошла к Эйдану.
– Дядя Эйдан, – сказала она, – я тебе что-то принесла.
Он сел, и она положила гладкий, все еще мокрый камешек на его ладонь.
– Это мне? – внимательно рассмотрев камень, спросил Эйдан. – По-моему, я еще никогда не получал такого щедрого подарка. Спасибо, милая.
Ева вздрогнула от этого ласкового слова. Но Бекки потянулась через одеяло к ней.
– А это тебе, тетя Ева, – сказала она.
Обнимая девочку, Ева подумала, что этот подарок на всю жизнь останется одним из ее сокровищ как память о сегодняшнем дне, одном из самых счастливых в ее жизни.
– Я думаю, – заметил Эйдан, – что нам лучше отправить эту лошадь на конюшню, пока она не лопнула от съеденной травы.
Бекки широко зевнула, и он, наклонившись, подхватил ее одной рукой, а в другую взял корзину.
– А ты, парень, неси удочки и все остальное, – обратился он к Дэви. – Пусть тетя Ева побудет дамой.
Бекки прижалась головой к его плечу и тут же уснула.
Глава 20
Эйдан не знал, как Долго он собирается пробыть в Рингвуде. Он намеренно не задавал себе этого вопроса. Но он не испытывал ни малейшего желания провести остаток отпуска в Лондоне, где его ожидала беспокойная жизнь и где все внимание общества было устремлено на военные события, как если бы он находился в своем полку. И Линдсей-Холл утратил для него привлекательность. Он будет казаться ему пустым и холодным без его братьев и сестер, ведь даже Ральф, как сообщил герцог, уехал в Лондон. И без Евы.
Он нуждается в отдыхе. А в Англии царит жара. С каждым днем под голубым небом и ярким солнцем становится жарче, так что под кожей расслабляются мышцы и оттаивает душа.
Трудно было объяснить привязанность Эйдана к детям, что послужило предлогом для отсрочки его отъезда, но скоро стало истинной причиной этого. Вероятно, оттого, что полковник знал: они – их единственные дети, других ни у него, ни у Евы никогда не будет. Если он уедет, то может никогда сюда не вернуться. Там, у реки, Ева ясно дала ему это понять. Если бы у них родился ребенок, она была бы вынуждена разрешить ему приезжать сюда в отпуск, но за неделю, когда они спали вместе, она не забеременела.
Эйдан считал минуты. Несколько дней, столько, сколько ему позволит совесть, – столько времени он проведет с женой и своими детьми. Да, как ни странно, со своими детьми. Их с Евой детьми.
Ева объявила о перерыве в уроках. Эйдан не раз брал с собою Дэви, и скоро мальчик, как тень, следовал за ним повсюду.
Они побывали на ферме. Эйдан показывал мальчику разные злаки, брал его с собой в поля, где, присев на корточки, объяснял ему различия между ними. Они наблюдали за животными на пастбище. Заходили на скотный двор, кормили кур и свиней, заглядывали в амбар, где хранилась часть прошлогоднего сена, которое усердно жевала корова, а рядом с ней находился ее заболевший теленок. Эйдан показал Дэви, как доить корову, оба отведали теплого парного молока. В кузне они наблюдали за работой кузнеца. Эйдан, вдыхая знакомые запахи, чувствовал, как его притягивает деревенская жизнь.
В следующий раз с ними пошли Ева и Бекки. Маффин, хромая на трех лапах, побежал с ними.
Эйдан заметил, что дети хорошо загорели, как и Ева, несмотря на широкополую бесформенную соломенную шляпу, которую она почти не снимала. Это была та же шляпа, которую, насколько он помнил, он видел на Еве в первый день его приезда в Рингвуд, Только теперь на шляпе были не серые, а розовые ленты. И Ева была в скромном бледно-розовом муслиновом платье, которое прекрасно подходило сельской жизни… Увидев сейчас Еву, тетя Рочестер пришла бы в ужас. Ее красота была чистой и целомудренной.
Они гуляли пешком, и ко времени возвращения домой вид у всех, особенно у детей, был довольно растрепанный и грязный. День выдался очень жарким. Бекки сидела на плечах Эйдана, ухватившись за его волосы – он был без шляпы. Вот и еще один день подошел к концу, с сожалением подумал он. Больше он не мог откладывать свой отъезд.
Справа показалась река.
– Вода, – сказал Эйдан, – в детстве была спасением в жаркий день. Мы бегали на реку купаться.
– В самом деле? – Ева взглянула на него заблестевшими глазами. – Мы тоже. С Перси. Нам запрещали, отец боялся воды. Мы обычно ходили вон туда, где деревья скрывали нас от чужих глаз, ото всех, кто мог бы на нас донести. – Она указала на берег неподалеку от них. – Когда мы возвращались, я украдкой пробиралась в дом, чтобы не видели мои мокрые волосы, а потом притворялась, будто только что вымыла голову.
Эйдан посмотрел на Дэви:
– Ты умеешь плавать, парень?
– Нет, сэр, – покачал мальчик головой.
– Что? – Нахмурился Эйдан. – Ты не умеешь плавать? Невероятно! Мы должны это исправить, И сейчас самое подходящее время. – Он повернул к реке.
– Эйдан! – засмеялась Ева. –Ты не сможешь учить его сейчас. У нас нет полотенец.
– А зачем нам полотенца в такую погоду? – спросил он. – Бекки, нам нухны полотенца?
Девчушка еще крепче ухватилась за его волосы.
– Нет, дядя Эйдан.
– Но я не умею плавать, сэр, – возразил Дэви. – Я пойду ко дну. Я утону!
– Я научу тебя, как не утонуть.
Ева вместе с ними подошла к реке, и пес бросился к воде напиться. Ева заявила, что не будет купаться. У нее не было с собой купального костюма. Но она все же сняла с себя чулки и туфли, а с Бекки платье, чтобы ребенок мог поплескаться в рубашке. Эйдан стянул сапоги и чулки, затем рубашку, с сожалением остался в панталонах. Дэви разделся до нижнего белья. Казалось, его совсем не привлекает купание в реке.
Ступив в воду, Эйдан ощутил ее приятную прохладу. Вода доходила ему до колен, но река в этом месте была достаточно широкой, и он догадался, что в середине она глубока. Он протянул руку Еве.
– Ты намочишь платье, – сказал он, оценив стройность ее лодыжек под приподнятой
