«Эти самые баллы, — послала она. — Они что, и в самом деле так вычисляют свою ценность?»
«Боюсь, что да».
«Значит, это правда! А я думала — шутка».
«Это слабое место насельников — они не особо чувствуют разницу между первым и вторым».
Айсул вернулся, не сумев закрыть окно. Он вразваливал сквозь газ в сторону Фассина и Хазеренс, а его лопасти тихо гудели.
— Давайте ваше послание, — сказал он. — Я его переправлю.
— Через удаленный передатчик? — спросил Фассин.
— Конечно!
— Тогда сообщите клану Бантрабал, что я жив и здоров, и спросите, все ли у них в порядке. Я полагаю, им уже известно, что случилось с Третьей Яростью. Можете спросить, знают ли они что-нибудь о старшем технике Апсиле и челноке, который успел убраться с луны до атаки на нее, и о том, что случилось с кораблями, которые должны были защищать луну.
— Кхм, — сказала полковник. Они оба посмотрели на нее.
— А это благоразумно? — спросила она.
— Вы хотите сказать, не лучше ли мне притвориться мертвецом? — спросил Фассин.
— Да.
— Мне это не приходило в голову. Но я хочу, чтобы кое-кто там знал, что я жив. — Он вспомнил о вспышке, которая могла означать удар по Глантину в то самое время, когда была атакована луна Третья Ярость. — И я хочу знать, что с моими друзьями и семьей.
— Конечно, — сказала полковник. — Но я подумала, не будет ли благоразумнее, если я свяжусь со своим начальством. Мы могли бы попросить насельника Айсула позволить мне воспользоваться этим отдаленным передатчиком. А когда мы установим более безопасное соединение, скажем, через один из наших военных кораблей — а я полагаю, что они все еще где-то здесь, неподалеку от планеты, — мы сможем отправить послание и вашему клану — известить их, что вы живы-здоровы. На это не уйдет много времени.
Пока Хазеренс говорила, Айсул подплыл вплотную к ней, словно намереваясь заглянуть за переднюю пластину ее э-костюма, которая была совершенно непрозрачной и к тому же бронированной. Он остановился, возвышаясь над ирилейткой, в сантиметре от нее. Полковник осталась на месте. Одной из ободковых конечностей Айсул постучал — на сей раз не так сильно — по корпусу полковничьего скафандра.
— Могу я попросить вас не делать этого, господин Айсул? — сказала она ледяным голосом.
— Почему вы все еще внутри этой штуковины, маленькая насельница? — спросил Айсул.
— Потому что мы обитаем в более высоких и холодных уровнях, а там другие газовые смеси и градиенты давления, насельник Айсул.
— Понимаю, — Айсул отодвинулся. — И у вас очень странный акцент и грамматические конструкции. Могу поклясться, что он, хоть и человек, говорит гораздо лучше вас. Так что вы там сказали?
— Я нижайше просила вас воздержаться от физических контактов с моим э-костюмом.
— Нет, я имею в виду — перед этим.
— Я предлагала связаться с моим начальством.
— Военным начальством?
— Да.
Айсул повернулся к Фассину:
— Мне это нравится больше, чем ваш план, Фассин.
— Айсул, вчера погибли две сотни моих сородичей, а может, и больше. И я бы хотел…
— Да-да-да, но…
— Если не осталось ни одного спутника, то, возможно, мне придется послать сигнал прямо на Глантин, — произнесла Хазеренс, когда в одной из стен распахнулась дверь и насельник в парадных одеяниях просунул в нее свой обод.
— Теперь я могу вас принять, — сказала администратор города.
Кабинет администратора был громаден — размером с небольшой стадион. По его периметру находились кабины с голографическими экранами. Фассин насчитал около сотни таких кабинок, хотя лишь несколько из них были заняты насельниками, причем в основном молодыми. Окон здесь не имелось, зато потолок был из алмазного листа, и в большинстве секций — распахнут, открыт быстро темнеющему небу. Они последовали за администратором к утопленной площадке для посетителей в центре гигантского помещения. Плавучие лампы подергивались, проливая на них желтый свет.
— Вы беременны! — воскликнул Айсул. — Очень рад.
— Мне все об этом говорят, — недовольно сказала администратор.
Насельники на протяжении более чем девяноста девяти процентов своей жизни принадлежали, за отсутствием более точного термина, к мужскому полу, переходя в женский лишь на короткий период, чтобы забеременеть и родить. Беременность и роды считались долгом насельника перед обществом (тот факт, что эта обязанность была скорее почетной, делал ее уникальной для насельнических нравов), неимоверно увеличивали положительные баллы и вообще имели некую сентиментальную привлекательность для всех, кроме самых мизантропических представителей вида (таких насчитывалось около сорока трех процентов). И тем не менее все сходились на том, что это было нелегким бременем, и лишь немногие из насельников проходили эту стадию своей жизни без громогласных жалоб.
— Я и сам несколько раз собирался поменять пол! — сказал Айсул.
— Это, я вам скажу, не такое уж приятное дело, — ответила администратор. — Особенно когда тебя приглашают на приближающуюся войну и ты вынужден отказаться из моральных соображений. Прошу вас, занимайте выемки.
Они подплыли к нескольким углублениям на площадке для приема посетителей и мягко опустились в них.
— Я и сам надеюсь отправиться на войну! — весело сказал Айсул. — Или, по крайней мере, куда- нибудь поближе к ней. Я только что вернулся от своего портного — он снимал с меня мерку для мундира по самой последней моде.
— Неужели? — сказала администратор. — И кто же ваш портной? Мой только что ушел на войну.
— Не Фуэрлиот? — воскликнул Айсул.
— Он самый!
— Так это и мой портной!
— Высший класс.
— Несомненно. Ну а мне пришлось идти к Дейстелмину.
— И как?
— А-а-а-а. — Айсул покачал своим двойным диском. — Приходится жить надеждами. Он неплохо воспитан, но достаточно ли этого, чтобы сделать модный покрой? Вот ведь в чем вопрос.
— Я вас понимаю, — согласилась администратор. — Вот так вот взять и пойти младшим офицером на дредноут!
— Да какое офицером! Рядовым!
— Не может быть!
— Так и есть!
— Такая знаменитость — и на тебе: на самое дно!
— Я знаю, но ход довольно здравый. Уйти в армию рядовым, пока окно призыва еще толком и не открылось, — весьма разумно. Принцип «свой — своему».
— Ах вот оно что! Ну конечно!
Фассин в разгар этой беседы попытался откашляться, но безрезультатно.
«Принцип „свой — своему“ — это что?» — шепотком послала ему полковник.
«Это когда смерть товарища идет тебе на пользу, — объяснил Фассин. — Когда начинаются военные действия, все открывшиеся вакансии занимают только свои. Если этому портному повезет, то его дредноут получит тяжелые повреждения, потеряет несколько офицеров, и ему в конечном счете присвоят офицерское звание. А если повезет по-крупному, он и до адмирала дойдет».
