Аморфия передвинул одну из своих катапульт на восьмиугольной доске перед ведущей башней женщины. Прочные деревянные колеса со скрипом и грохотом провернулись на осях, и в комнате запахло свежей пенькой и древесиной.
Дейэль Гилиан чуть наклонилась вперед в своем резном кресле, одной рукой машинально поглаживая живот, другую не отводя ото рта. Задумчиво сдвинув брови, она лизала большой палец. Каюта на борту ОКБ “Желтуха” в точности воспроизводила башню, где она прожила 40 лет. Большой округлый зал, увенчанный прозрачным куполом. Когда стихали звуковые эффекты игральной доски, комната заполнялась шумом дождя. Экраны на стенах по-прежнему демонстрировали плавающих и парящих существ, которых изучала Дейэль во время своего одиночного заключения. Коллекция антикварных диковин и сувенирчиков была размещена в том же порядке, как в башне на берегу моря. В камине жарко полыхал огонь.
Дейэль задумалась, потом взяла кавалериста и передвинула его по доске, раздался стук копыт, запахло конским потом. Кавалерист остановился перед обозом, который никто не защищал, не считая нескольких ополченцев.
Аморфия, сидя на маленьком стульчике по другую сторону доски, передвинул невидимку.
Дейэль порыскала взглядом по доске. Она колебалась: кавалерия взяла обоз почти без потерь.
Аморфия двинул в бой еще одну невидимку. В первое мгновенье Дейэль показалось, что ничего не случилось. Затем она услышала отдаленный грохот, от которого завибрировал пол под ногами. Башня опрокинулась и провалилась в восьмиугольник, точно под воду. Послышались вопли. Облака каменной пыли затмили воздух.
Аморфия поднял виноватый взор.
– Саперы, – сказал он, пожав плечами.
Дейэль вздернула бровь.
– Хм-м, – произнесла она, оценивая новую ситуацию на доске. После потери одной из главных башен крепости путь в ее земли был открыт. Ничего хорошего это не предвещало. – И что же мне остается? Просить о перемирии? – спросила она недовольно.
– А мне? Просить корабль? – спросил аватара. – Ведь я потерял его при посадке на твою планету.
Дейэль ответила со вздохом.
– Видимо, так.
Аватара посмотрел на доску и произнес:
– 78 против ста, что победа на моей стороне.
Она откинулась в громадном кресле, почти утонула в нем, начинала сливаться с резьбой и скульптурами, мощными горельефами, изображавшими дикое переплетение орнамента растений, животных, людей, горных потоков и разливающихся рек, лесов, стада высокогорных коз и утесов, с которых низвергались вырезанные в дереве потоки воды.
– В таком случае, корабль твой, – сказала она и собралась передвинуть другую башню. На лице Аморфии отразилось плохо скрываемое самодовольство.
– Ты счастлива здесь, Дейэль? – неожиданно спросил он.
– Твоими молитвами.
– То есть?
– Да, благодарю тебя, со мной все в порядке, – отозвалась она.
Она все еще держала башню в руке, не решаясь поставить ее на доску. Помолчав немного, она спросила:
– Итак, что же происходит, Аморфия? Ты, наконец, готов мне рассказать?
Некоторое время аватара молча смотрел на нее.
– Мы приближаемся, причем очень быстро, к зоне военных действий. Можно сказать, на всех парах мчимся в самое пекло.
Он пригнулся, чтобы встретиться с ней взглядом.
– Зона боевых действий? – повторила Дейэль, по-прежнему глядя на доску.
– Это война, – подтвердил аватара.
– Но почему? И с кем? Из-за чего?
– Из-за одной маленькой штучки.
– Штучки?
– Да, штучки, не дающей покоя никому в этой галактике и даже во всей вселенной.
– Что ты имеешь в виду?
– Эксцессия, – лаконично ответил аватара. Он был скуп на слова и экономен в движениях. Таким и полагалось быть настоящему эксцентрику.
– Она расположена здесь. На нашем пути. Можно сказать, мы двигаемся сейчас прямиком к ней. Просто ее не видно. Как фигуру Невидимки.
– И кто же воюет за эту “Эксцессию”?
– Культура и задиры. – И он вкратце обрисовал ей ситуацию.
Дейэль вертела в руках фигурку башни, хмуро рассматривая ее, как будто именно в ней и заключалась
