— Я, кажется, догадываюсь, какого рода, — лукаво рассмеялась Дороти. — Послушай, почему бы тебе не поставить в воду эти чудесные цветы?
Едва дождавшись ухода гостьи, Шерил схватила проклятые розы и с омерзением выбросила их в мусорное ведро. Она понимала, почему цветов было именно одиннадцать: прошло ровно одиннадцать лет, как посадили Криса.
Подбежав к телефону, Шерил позвонила в цветочный магазин.
— Алло! Говорит миссис Брендон. От вас только что доставили мне цветы… Да, правильно. Посыльный сообщил об этом. К сожалению, на карточке нет имени. Не могли бы вы сказать, кто заказал для меня эти цветы?
— Нет, мэм, — вежливо ответил женский голос. — В субботу утром к нам пришел какой-то мужчина и заказал их для миссис Брендон.
— Он назвал себя?
— Да, но я не могу открыть вам его имя.
— Пожалуйста, для меня это очень важно! — взмолилась Шерил.
— Ну что ж, ладно, если вы так просите… Это был мистер Брендон. Он сказал, что хочет поднести эти цветы своей жене. Должно быть, решил сделать вам сюрприз.
— Да, понимаю. С-спасибо вам, — заикаясь, пробормотала Шерил и положила трубку.
Так она и думала. Крис сыграл с ней очередную злобную шутку. Но хуже всего то, что он заказал эти цветы в ближайшем от ее дома магазине. Значит, бродит где-то рядом…
Забрав Бобби из детского сада, Шерил шла домой с невеселыми мыслями. Хорошо хоть Дороти больше не будет приставать с расспросами. Она прекрасно знала, что подруга уже бегает по городу и оповещает всех и каждого о беременности Шерил. Но это еще полбеды. Главное, чтобы никто не догадался о другом — о том, что на самом деле ее тревожит.
Она принялась готовить ужин — Гари, обеспокоенный ее мрачным настроением, вечером мог вернуться домой. Вчера он был особенно нежным и заботливым, отвел завтракать в ресторан, чтобы любимая жена не утомлялась, стоя у плиты. А перед сном он, против обыкновения, не стал заигрывать, как это бывало каждый вечер, а просто поцеловал в щеку и пожелал спокойной ночи.
Теперь Шерил думала, что больше никогда не заснет спокойно. Конечно же она могла бы обратиться в полицию. Каждая респектабельная замужняя женщина поступила бы, без сомнения, именно так. Но она-то не была респектабельной приличной дамой. Она — бывшая преступница, воровка, отсидевшая в тюрьме и пытающаяся скрыть свое темное прошлое. И она не может пожаловаться в полицию…
Поставив курицу в духовку, Шерил поднялась наверх. Переодеваясь, она нашла в кармане карточку и поспешно сунула ее между своих вещей в ящик. Она решила немного подкраситься, как это делала обычно каждый вечер перед приходом мужа, но, взглянув в зеркало, поняла, что сегодня вечером не поможет никакая косметика: зеркальная поверхность отразила худое, изможденное лицо усталой, немолодой женщины. Под запавшими глазами залегли тени.
Глядя на свое отражение, Шерил пыталась сообразить, что делать: попытаться действовать или сидеть сложа руки и ждать, что еще взбредет в голову Крису. Она в ужасе подумала, что не сможет долго вынести такую мучительную, страшную жизнь. От этой мысли у нее заломило в висках, заныл затылок.
Спустившись вниз, она сразу же почувствовала запах горелого. Курица в духовке уже успела обуглиться, пришлось ее выбросить. Шерил стала судорожно рыться в холодильнике, пытаясь найти что- нибудь подходящее для ужина, но так и не успела ничего приготовить до прихода Гари.
— Привет, дорогая! Что за вонь? — спросил он и, войдя в кухню, поцеловал жену.
— У меня сгорел ужин, — неожиданно резко ответила Шерил. — Я ничего еще не успел приготовить взамен, поэтому жди.
Брови Гари поползли наверх от ее тона, но он попытался отшутиться:
— Прекрасно. Нет проблем. Ты не против выпить?
— Я не хочу.
— Тогда я поднимусь в спальню к Бобби.
— Не буди его, он спит, — столь же резко бросила Шерил.
— Я никогда этого не делал, — спокойно ответил Гари, останавливаясь в дверях.
Шерил не отвечала, глядя отсутствующим взором куда-то в пространство. Почему, черт возьми, я взваливаю свои проблемы на мужа? Надо взять себя в руки и не позволять себе распускаться. Если я не буду осторожной, станет хуже только мне.
За ужином Шерил старалась быть помягче. Должно быть, ей это удалось, потому что Гари, который не спускал с нее глаз, постепенно успокоился. В эту ночь они снова занимались любовью. Но и здесь все пошло наперекосяк. Подавленная, поглощенная тяжелыми размышлениям, Шерил вяло откликалась на ласки мужа. Впервые за пятилетнюю супружескую жизнь она ничего не чувствовала, впервые ей пришлось притворяться. Она надеялась, что Гари ничего не заметил, но ошиблась.
— Что с тобой, Шерил, любовь моя? — спросил муж, притягивая ее к себе.
Она постаралась изобразить удивление.
— Все было как обычно. Я просто устала. Спокойной ночи, дорогой.
— На этот раз тебе не было хорошо, — прямо заявил Гари.
Шерил пыталась отнекиваться, но в конце концов пришлось согласиться.
— Да, что-то было не так. Прости меня!
— Не стоит просить прощения, милая. Может быть, это из-за того, что ты беременна? Когда ты покажешься врачу?
— Завтра утром. Ну хорошо…
Назавтра Шерил действительно отправилась к врачу, но не стала жаловаться на усталость. Зачем? Врач все равно не смог бы помочь ей избавиться от страхов и тревог.
Вскоре от Криса пришло еще одно письмо, посланное с нарочным. Она получила его, когда забирала Бобби из детского сада. Крис играл с ней как кот с мышью. Из письма стало ясно, что он зорко следит за бывшей подружкой: знает модель и цвет ее машины, знает, что она изменила прическу. Письмо заканчивалось постскриптумом: «У тебя прелестный малыш! Жаль, что его жизнь будет испорчена!»
Когда Шерил прочла эти слова, ее охватил гнев. Никто не посмеет причинить вред ее сыну. Никто!
В тот день Гари приехал домой пораньше: ему предстояла партия в теннис в паре с Дороти. Оставив Бобби с родителями мужа, они поехали в клуб.
Шерил молча наблюдала за игрой двух пар. Дороти выглядела просто ослепительно в своем теннисном костюме: белый цвет выгодно оттенял ее черные волосы, а коротая юбочка позволяла любоваться длинными загорелыми ногами.
Казалось, что она и Гари наслаждаются обществом друг друга: Дороти часто дотрагивалась до его плеча, склонялась к нему так, что их лица почти соприкасались. Такова уж была эта женщина: с каждым, кто ей нравился, она обращалась, словно с близким другом. Это совсем ничего не значило, но Шерил не могла не почувствовать болезненного укола ревности.
Первый сет они уверенно выиграли, но второй проиграли. Во время перерыва на отдых перед последним сетом они сидели на лавочке вместе. Отпив лимонаду, Дороти, улыбаясь, повернулась к Гари и что-то сказала ему. Он тут же поднял голову, окидывая взглядом зрителей, пока его глаза не остановилась на Шерил. Она ободряюще улыбнулась мужу. Но, к ее удивлению, он внезапно нахмурился и отвернулся. Игра продолжалась. Казалось, Гари хочет, чтобы матч поскорее закончился. Он и Дороти выиграли последний сет очень быстро.
Шерил решила подождать мужа в баре. Он подошел к ней уже через несколько минут.
— Поехали! — коротко бросил Гари.
— Но я заказала тебе выпить. — Удивленно взглянув на него, она сразу заметила, что муж чем-то раздосадован. — Что-то случилось?
— Забудь про выпивку. Пойдем! — Он поднял ее со стула, подхватив под локоть.
Она покорно пошла к машине и уселась, пока Гари укладывал сумку в багажник. Шерил смотрела на
