спекулянтов, чьи голоса сливались в сплошную какофонию, которая, однако, – как ни странно – нравилась многим денежным мешкам со всего мира, готовым с радостью делать здесь инвестиции.
– Лайза!
При звуках своего имени, произнесенного знакомым голосом, она резко повернулась и увидела Чада, который направлялся к ней. К своей досаде, Лайза почувствовала, как сердце ее забилось быстрее при виде его крепкой стройной фигуры, и уж совсем с раздражением поняла, что его особенная, присущая только ему улыбка до сих пор заставляет слабеть ее колени.
– Чад!
Ее голос прозвучал как неуверенный шепот, и она молча остановилась и стала смотреть, как он приближается.
Должно быть, перед этим он шел очень быстро, потому что говорил, немного задыхаясь.
– Ни за что не догадаюсь, что могло привести вас сюда! – Он огляделся по сторонам. – Вы пришли на биржу с каким-нибудь господином?
– Нет. – Ее тон был отрывистым. – Я здесь одна – приехала, чтобы заняться своими делами. – Говоря это, она приветливо кивала знакомым, проходившим вблизи нее.
Брови Чада резко приподнялись.
– Дела?
– Да. Я приехала, чтобы узнать последние котировки акций.
Выражение его лица, а он смотрел на нее недоуменно и тупо, было почти глупым.
– Но… зачем? – наконец спросил он.
– Чтобы я могла принять решение о некоторых своих инвестициях.
Она вынула листок бумаги из ридикюля и сделала знак одному из своих лакеев, стоявших неподалеку.
– Я составила список акций, которые кажутся наиболее многообещающими, и хочу проинструктировать Томаса о количестве, в каком бы я хотела их иметь.
Она протянула листок Чаду, который уставился на него и смотрел молча в течение нескольких минут. Когда он поднял голову, Лайза с удовольствием отметила, что его лицо стало озадаченным и на нем появилось невольное уважение. Она взяла листок у него из рук и протянула его своему лакею, который повернулся и быстро исчез.
– Собственно, я тоже здесь затем, чтобы изыскать возможность новых инвестиций. Вообще-то, – продолжил он медленно, – ваш список и мой на удивление одинаковые.
В наступившем молчании Чад преспокойно разглядывал ее, и пульс Лайзы гулко отдавался в ее ушах. Пауза была внезапно прервана, когда их слегка толкнул и даже этого не заме-тил какой-то джентльмен, спешивший по своим делам.
– Господи, – сказал Чад, – да нас здесь скоро просто растопчут. Могу я предложить вам чашечку кофе?
Он указал в направлении ближайшей кофейни.
Губы Лайзы приоткрылись, чтобы произнести какой-нибудь приличный, но колкий отказ, но, к ее изумлению, она услышала, что соглашается. Он взял ее под руку, и она сразу почувствовала тепло и силу.
Они прошли всего несколько шагов, когда некий господин преградил дорогу Лайзе, а затем мгновенно приподнял шляпу. Это был славный молодой человек с румяными щеками и телосложением хорошо откормленного бульдога.
– Э-э, да это ест леди Лайза! – воскликнул джентльмен со страшным немецким акцентом. – Как карашо видайт фаз сегодня, дорогая. Утро был удачный? – спросил он, и его маленькие глазки подмигнули. На веселый кивок Лайзы он улыбнулся и продолжал: – Помнит, что я гофорил про Хораций Пэлхэм? Я понимайт, он думайт делайт нофый текстильный фабрика ф Ланкашире. Умная дама нушно карашо нат этим – и получайт немношко денек, а?
С улыбкой он отвернулся и вскоре исчез в толпе.
– Кажется, вы выбрали себе забавных и весьма колоритных спутников в вашем плавании по морю финансов, – сказал Чад со смехом, когда они устроились за столиком.
– А-а, вы об этом. Это был молодой мистер Ротшильд – Натан, так его имя.
Изумленное выражение появилось на лице Чада.
– Натан Ротшильд, финансист?
– Вы о нем уже слышали раньше?
– Мне знакома эта фамилия, – ответил Чад, и глаза его прищурились. – Мы слышали об этой семье даже в Индии. Он – брокер, и, похоже, дела его идут в нашей стране очень хорошо – хотя он в Лондоне всего два или три года. Он и его братья на континенте занимаются фондами для армии Веллингтона. Откуда вы его знаете? – спросил он с любопытством.
Лайза засмеялась.
– Я познакомилась с ним совершенно случайно, несколько месяцев назад. Между прочим, вы знаете, что раньше фамилия его семьи была Мейер? Только в этом поколении они стали называть себя Ротшильдами – что значит «Красный щит» – по имени гетто во Франкфурте, где они жили. Ну, короче говоря, мой экипаж пробирался по улочкам Сити, и я увидела мистера Ротшильда с женой и двумя детьми. – Она умолкла, а потом продолжила с отвращением: – Кучка из восьми или десяти щеголей буквально приперла семью к стенке. Травля евреев, похоже, любимое занятие некоторых молодых людей определенного сорта. Я его еще не знала в то время, но разве я могла пройти мимо такой сцены? Я быстро остановила экипаж, и мои
