Она должна была знать, что встретить мужчину своей мечты – несбыточная надежда.
Ей следовало довериться своему первому впечатлению. У этого человека было что-то недоброе на уме. Она правильно это почувствовала! Он оказался лживым и повел себя предательски.
Келли вздохнула. То, что она узнала правду, не принесло ей облегчения. Ей было больно, по- настоящему Вольно, но винить в этом некого, кроме себя. Она позволила себе попасть под обаяние его внешности и манер, в то время как он просто… Ничего удивительного, что он пришел в ужас, когда узнал, что она девственница и ее возможная беременность стала для него реальной угрозой. Его тогдашнее возмущение и саркастическое замечание насчет отцовства теперь обрели подлинный смысл. Уж если граф Мальдини когда-нибудь и надумает жениться, то его избранницей станет богатая и знатная итальянка, а не какая-то безвестная сирота.
Выключив воду, Келли вышла из-под душа. Она чувствовала смертельную усталость, у нее разламывалась голова, и ее единственной мечтой было поскорее уснуть. Она вошла в спальню и легла в постель. Но сон долго не шел к ней.
Стоило ей закрыть глаза, как перед ее мысленным взором появлялся Джанни… Нет, не Джанни… Граф Джанфранко Мальдини, постоянно повторяла она себе, а когда в сотый раз пережила его обман, наконец, наплакавшись до изнеможения, уснула.
На следующее утро, в семь часов, смеющийся Андреа прыгнул к Келли на кровать. Она взглянула на малыша затуманенным взором и, вяло улыбнувшись, заставила себя встать. По опыту она знала, что его родители проспят еще не меньше часа, и, умыв и причесав Андреа и приведя себя в порядок, спустилась вниз, на кухню.
Спустя пятнадцать минут Келли сидела за столом и с улыбкой наблюдала за ребенком. Этот прелестный мальчуган, съев тарелку кукурузных хлопьев и выпив стакан апельсинового сока, намеревался слепить из куска хлеба того сказочного зверька, который был нарисован на пакете с хлопьями. Его откровенная радость от такого бесхитростного занятия отодвинула куда-то ее проблемы.
– Ну, молодой человек, – Келли встала, – как насчет того, чтобы…
Ее слова прервал телефонный звонок. Она пересекла комнату, подошла к висевшему па стене телефону и сияла трубку.
– Пронто, – произнесла она обычное приветствие.
– Келли? Келли, это ты? – Она безошибочно уз-нала глубокий голос Джанфранко Мальдини.
На секунду она онемела. Первым поползновением было повесить трубку, но тут ей на помощь пришел гнев.
– Кто это говорит? Вам кого? – спросила она.
– Джанфранко. Тебя, конечно, – протянул он севшим голосом. – Послушай, Келли, я могу понять, почему ты злишься, но поверь мне, пожалуйста, я собирался сказать тебе…
– По крайней мере ты назвал мне свое настоящее имя, – горько оборвала она его. – Я, видимо, должна быть благодарна тебе, но знаешь, по какой-то странной причине не испытываю благодарности. Видимо, это как-то связано с тем, что я легла в постель с незнакомцем, а может быть, просто старомодная привычка верить в искренность – о чем ты, очевидно, понятия не имеешь.
Костяшки ее пальцев, вцепившихся в трубку, побелели, она была в ярости. Как у него хватило совести позвонить ей?
– Послушай меня, Келли, – требовательно сказал Джанни. Ее последнее замечание было оскорбительным, чего он не мог вынести. Никто никогда до сих пор не ставил под сомнение его честность. – В мои намерения не входило обманывать тебя. Со дня нашей встречи я пытался назвать тебе свою фамилию, а ты, с присущей тебе поспешностью, сразу выскочила со своим «Привет, синьор Франко». Ты все время слишком торопишься.
– Ах, понятно! Так это я виновата. За целую неделю ты не успел сказать мне, что ты не портовый рабочий, а граф Джанфранко Мальдини. Интересно, почему? Не потому ли, что ты стыдишься общаться с простыми людьми, высокомерный сноб? – Келли прорвало. С той минуты прошлым вечером, когда она узнала, кем на самом деле был ее так называемый друг, ее чувства разрывались между болью и унижением, но теперь она ощущала только злость. – То, что ты все время возил меня по разным укромным местечкам, обрело смысл. И конечно, как я могу забыть твой ужас, когда тебе стало ясно, что я не обладаю определенным опытом? А твое беспокойство по поводу того, что я могу предъявить тебе обвинение в отцовстве?
– Нет! – взорвался он. – Прекрати немедленно. – Его резкий тон заставил Келли присмиреть. – Я пытаюсь быть благоразумным, но ты плохо помогаешь мне в этом. Я приношу свои извинения за недоразумение с моей фамилией, но это – единственное, за что я извиняюсь. Вчера вечером я был готов признаться, что мы друзья, но ты снова взбрыкнула и показала, что не хочешь этого. Потому я и пошел у тебя на поводу.
Он был прав, по слово «друзья» резануло ее.
– Может быть, и так, но это не смягчает твоей вины в том, что ты скрыл, кто ты на самом деле.
Она должна была нападать, чтобы сохранить злость, но от одного только звука его голоса ее ноги становились ватными.
– Возможно, но я – тот самый Джанни, с которым ты встречалась, тот самый Джанни, который хочет увидеть тебя в пятницу.
Он все еще хочет видеть ее? Эта мысль на мгновение смутила Келли.
– Но ты – граф.
– И кто из нас после этого сноб? – насмешливо протянул Джанни. – Если для меня это не имеет значения, почему это волнует тебя?
Слабая надежда вспыхнула в ее сердце, и на секунду она задумалась. Здравый смысл одержал верх.
– Келли! Келли, ты меня слышишь? – настойчиво спросил Джанфранко.
