ежечасно. Я уже успел оценить это с момента нашего первого расставания, – прочувствованно произнес он.
– А хочешь знать, что поняла я, Гвидо? Все, что ты делаешь, и все, что ты говоришь женщине, предназначено только для твоего удовольствия. Ты можешь каяться, давать обещания, делать щедрые подарки, рассчитывая впоследствии получить благодарность в виде женского обожания и восхищения твоей мужественностью, твоим великодушием.
– Кое в чем ты права, Сара, но в самом главном ошибаешься. Мне не нужно женское обожание. Вернее, больше не нужно. Мне необходима твоя любовь и твое доверие, – проникновенно проговорил он.
– Красивые слова, – медленно покачала головой Сара.
– Но правдивые. Поверь мне… Когда я впервые тебя увидел, то подумал, что не сумею заинтересовать такую красавицу. Моя самооценка всегда была на высоте, и тем удивительнее было это чувство неуверенности. Я поклялся себе, что завоюю эту девушку, чего бы мне это ни стоило. Должно быть, ты досталась мне слишком легко. Мы быстро нашли общий язык, ты восприняла меня всерьез, доверилась мне, а когда забеременела и согласилась стать моей женой, я решил, что дело в шляпе, что ты от меня уже никуда не денешься. Я искренне горевал о потере ребенка, но гораздо сильнее меня задел твой уход. Этим поступком ты пошатнула мою веру в себя. Тебе было плохо в моем доме в окружении моей родни. Очевидно, ты взглянула на меня трезвым взглядом и поняла, что поспешила с замужеством, что я недостоин твоей любви. Именно так я расценил твой уход. Пустившись во все тяжкие, я принялся доказывать себе всеми возможными способами, что имею власть над женщинами. Но удовлетворения не наступило. Если честно, все эти годы в моей душе жила ненависть к тебе. Я жаждал удостовериться в том, что твоя жизнь рухнула после того, как ты оставила меня. А вместо этого увидел тебя еще прекраснее, чем в юности, цветущей, самодостаточной, обеспеченной. Это в очередной раз поколебало мои представления о самом себе. Я заставил тебя быть со мной, надеясь стать тебе необходимым. Но, даже забеременев от меня, ты без сожаления отвергаешь мои чувства…
– Гвидо, если ты думаешь, что я свожу с тобой счеты, это не так. Сейчас все мои мысли только о моем ребенке и его благе. И я вполне обоснованно решила, что мне лучше без тебя. А прошлое я отринула.
– Вместе со мной? – обвинительно произнес Гвидо. – Сара, я еще не договорил. Поверь, мне есть, что сказать. – И я очень надеюсь тебя переубедить.
Гвидо Барбери сделал один решительный шаг вперед и обрушился на колени к ее ногам.
Сара невольно поморщилась:
– Не слишком ли театрально?
– Мне так удобнее признать, что я недостоин тебя. Но клянусь, ты мне необходима, Сара. Ты для меня на первом месте – ты и наш ребенок. Я готов забросить все дела, если таково будет твое требование. Я согласен сидеть с ребенком, когда ты пойдешь на работу. Безжалостная и непреклонная Сара Бичем, умоляю тебя, верни мне мою любимую нежную и трепетную беременную жену! – возгласил он в довершение.
– Ты дурачишься, Гвидо.
– Самую малость. Когда ты бросила меня в этот раз, я вновь был зол, как вепрь. Вернулся домой и обо всем рассказал Альдо. Можешь представить, что мой младший брат сказал вместо традиционных слов утешения? Что поделом мне! И во всех красках расписал мне, какой же я болван.
– И ты теперь здесь передо мною на коленях лишь потому, что воспринял мнение своего младшего брата? То, что исходит из моих уст, не кажется тебе таким же убедительным?
– Я исправлюсь, обещаю, – усмехнулся Гвидо.
– Дурак, – импульсивно бросила Сара и отвернулась.
Гвидо поднялся на ноги и тихо сказал:
– Поставь, пожалуйста, эти цветы в воду.
– Я их еще не приняла, – возразила женщина.
– А ты прими, – настоятельно проговорил он, и она подчинилась.
В продолжение маленького моратория оба прошли на кухню.
Когда цветы были помещены в красивую вазу, Гвидо охватил новый порыв признаний и заверений.
– Сара, я идиот. И я люблю тебя.
– Это как-то связано? – прищурившись, осведомилась она. – Послушать тебя, человек в своем уме никогда не полюбит меня.
– Неверно. Я хотел сказать, что веду себя как идиот именно потому, что люблю тебя до умопомрачения. Мне жизненно необходимо, чтобы и ты тоже любила меня. Но ты всегда такая недосягаемая. Даже когда я держу тебя в своих объятьях, обнаженную и беззащитную, у меня нет уверенности, что ты принадлежишь мне так же, как я тебе. Ты словно стремишься проскользнуть мимо, будто дразнишь. Обнадеживаешь и оставляешь. И я начинаю безумствовать, чтобы доказать, что я тоже чего-то стою.
– Какая глупость, Гвидо. Я никогда не стремилась пошатнуть твою веру в себя. Наоборот, всегда признавала, что ты исключительный мужчина. И все же я не верю, что у наших отношений есть будущее, – сдержанно проговорила Сара.
– Но я люблю тебя! – горячо признался Гвидо.
– Допустим…
– Этого мало? – изумился он.
– Иногда этого недостаточно.
– Что же тогда мне нужно? Подскажи.
– Научись меня понимать. Научись верить моим словам и поступкам, вместо того чтобы щелкать зубами
