— Скажи мне, ты поднимался на чердак?
— Зачем? — спросил он, ощутив легкий болезненный укол в сердце. — Что я должен был там увидеть?
— Ты можешь просто ответить на мой вопрос?
Разве он когда-либо раньше лгал Мег по-настоящему? Вряд ли. Он заставил себя посмотреть ей в глаза и произнес:
— Я ни разу не поднимался туда. У меня никогда не было для этого причин. Разве что взобрался на ступеньку-другую чердачной лестницы, когда мы перетаскивали Пита. Почему ты спрашиваешь?
Строгими и чуть печальными глазами Мег следила при лунном свете за выражением его лица.
— Знаешь, я поднималась туда, — сказала Мег. — После… после того, как вы перетащили Пита. Я нашла там бейсбольную биту.
— Так, — вымолвил он после короткой паузы.
— В этом… — Она пожала плечами, — в этом нет ничего подозрительного. Просто старая деревянная бита.
— При определенных обстоятельствах я бы сказал, что это довольно подозрительно. Что заставило тебя думать, будто я поднимался на чердак?
Мег опять пожала плечами, даже не взглянув на него. Джек взял ее за плечо и развернул лицом к себе.
— Скажи, что у тебя на уме, Мег. — Его голос прозвучал резче, чем он хотел. Мег попыталась выскользнуть из-под его руки, и тогда Джек схватил ее за оба плеча. — Ты думаешь, что это был я, — проговорил Джек, сжимая ее крепче. — Думаешь, я убил его. — Мег закрыла глаза, и он встряхнул ее. — Скажи! Ты так думаешь? Скажи! Ты так думаешь? Скажи! — Его обожгла боль: Мег поверила… в то, что он способен на убийство. Его Мег! — Это потому, что я, черт побери, бывший зек. Я способен на все, верно?
— Нет. — У Мег задрожал подбородок.
— Ты боишься меня, Мег?
— Нет! Нет, Джек, конечно же, нет! — Ее глаза до краев наполнились слезами. — Как я могу бояться тебя после всего, что между нами было? Ты… ты отец моих детей.
— Я угрожал ему. Ты слышала. Все слышали.
Мег помотала головой.
— Мне все равно. Ты никогда бы не сделал ничего подобного. Ты совсем другой. На такое не способен мужчина, которого я… — Она резко умолкла.
Джек едва устоял на ногах от головокружительного чувства облегчения.
— Не буду отрицать то, что я ненавидел его, Мег. Этот человек слишком многое у меня отнял. В ту минуту, когда я угрожал ему, я действительно верил, будто способен на такое.
— Но ты не способен, — сказала Мег. — Ты ни за что бы не осуществил свою угрозу. — Она спрятала руки в карманы куртки и устремила взгляд на искрящийся в лунном свете залив. — Я готова выслушать твою историю.
— Какую?
— Ты знаешь.
Теперь, когда она проявила желание услышать про его тюремное прошлое, он не знал, с чего начать.
— Мне было пятнадцать лет, — приступил Джек, поглаживая подбородок, — а Митчу двадцать один. Я рассказывал тебе о Митче.
— Единственное, что мне известно о твоем брате, так это то, что он всю свою взрослую жизнь то сидит в тюрьме, то выходит оттуда.
— По большей части сидит. И если тюремные власти будут построже и перестанут отпускать под честное слово, то в ближайшее время он не появится на свободе… Я всегда равнялся на него, пока был маленьким. Благоговел перед ним. Знаешь, мой отец бросил семью еще до моего рождения. Митч заменил мне его. — Джек помолчал. — Но то, что я сделал… Я знал, что делаю. Даже дожидаясь в фургоне с включенным мотором, когда Митч вломится в магазин крепких напитков с пистолетом в руках. Магазин этот был в двух шагах от моего дома. Владельцем был тощий хилый старик — чуть ли не ста лет от роду.
Мег терпеливо слушала с непроницаемым выражением на лице.
— Я вышел из машины посмотреть сквозь большое окно витрины, что творится внутри. — Джек поморщился. — И был потрясен, когда увидел, как Митч в своей дурацкой маске лыжника тычет пистолетом в лицо старику. Я как будто впервые увидел моего брата без прикрас. Мелкий хулиган. Неудачник.
— Он… он застрелил хозяина магазина?
Джек помотал головой.
— Старик вытащил из-под прилавка огромный старый револьвер. Антикварная вещь. Наверное, времен первой мировой войны. Митч просто окаменел и уставился, как идиот, на ствол этой пушки. И старик выстрелил в него. Я подскочил к брату и потянул за воротник. Митч выл, ругался и был весь в крови. Старик стоял у двери со своей огромной пушкой и целился прямо в меня.
Мег взволнованно поднесла руку ко рту.
— А потом я увидел, как изменилось его лицо. Он узнал меня.
— На тебе не было маски?
— Нет. Мег, я знал этого старика с малых лет, мы жили по соседству. Никогда не забуду, как он смотрел на меня, опуская револьвер.
— Что случилось потом?
— Я сел за руль. Гнал фургон, лавируя между машинами, и орал на Митча. Он не хотел, чтобы я вез его в больницу. Когда минут через пять нас сцапали полицейские, я вздохнул с облегчением.
— Но тебе же тогда было лишь пятнадцать. Как могли посадить тебя в тюрьму в таком возрасте?
— В моем случае окружной прокурор мог ограничиться семейным кодексом, но он из кожи вон лез, чтобы представить меня как отпетого хулигана. Прокурору был нужен показательный пример. И меня осудили по статье уголовного кодекса. От пятнадцати до сорока пяти месяцев содержания под стражей. Посадили, правда, на минимальный срок. И пятнадцать месяцев дали условно. Но если я проведу за решеткой еще хотя бы месяц, то буду лишен избирательных прав.
— Вот почему Пит обратился в службу частного сыска.
Джек утвердительно кивнул.
— Только для того, чтобы разлучить нас?
— Это был его персональный выпад против меня.
После некоторого колебания Мег спросила:
— А ты… ты совершил еще что-нибудь? После того случая?
— Нет. Если бы не Митч, то я не пошел бы на преступление. Это не оправдание, — поспешно добавил Джек. — У меня нет оправданий. Я только хочу, чтобы ты поняла, как все случилось.
— Кажется, теперь я понимаю. Спасибо, что рассказал.
— Спасибо, что выслушала.
— Я понимаю, почему ты утаивал от меня свое прошлое.
Ему не следовало спрашивать, но Джек все-таки спросил:
— Это что-нибудь изменило бы? Если бы я рассказал тебе обо всем при нашей первой встрече?
— Я сама задавала себе такой вопрос. Правда в том, что я просто не знаю…
Осознавала ли Мег, что кроется за ее словами? Значит, он ей не безразличен, как она хотела себя уверить?
— Достаточно откровенно, — сказал он. — Похоже, мое прошлое действительно больше не имеет особого значения. — После неловкой паузы Джек прервал молчание словами: — Итак, об этой бейсбольной бите. Кто, по-твоему, мог ударить ею Пита прошлой ночью? Или спихнуть с лестницы.
— У меня есть кое-какие мысли на этот счет. А у тебя?
— Ах вот как, я должен высказаться первым? — Джеку было на удивление трудно облекать в слова свои подозрения: в конце концов, он обвинял близких Мег. — Ты помнишь празднование Дня благодарения здесь же пять лет назад? Тогдашнюю драку между Нилом и его стариком?
