любителями перекусить на свежем воздухе.
— Брось, так даже лучше! Может, с кем-нибудь познакомимся…
— Я — пас!
Элиза и Флоранс разложили припасы на клетчатой скатерти и сели лицом к острову Сите.
— За десертом куда-нибудь пересядем, нельзя же все время любоваться одним и тем же видом. Гран Пале мне тоже очень нравится.
Флоранс откупорила бутылку бордо, наполнила бокалы. Они чокнулись и захихикали, как девчонки.
— Ну разве жизнь не прекрасна? — воскликнула Флоранс. — Каждый день я убеждаюсь, что Франсуа сделал мне потрясающий подарок, слиняв к этой старухе! Энергии у меня хоть отбавляй, живу как хочу, ни перед кем не отчитываюсь. Сегодня в три часа утра я принимала ванну, читая идиотский журнал. Какое же это счастье!
Элиза улыбнулась, восхищаясь энергией Флоранс, пытающейся выжить после непредвиденного крушения брака, — брака, который, по ее расчетам, должен был длиться вечно. Одиннадцать счастливых лет с первой и единственной любовью — и вдруг ненаглядный признается, что уже два года ведет двойную жизнь. Бедняга Франсуа оказался под каблуком у их общей приятельницы, которая, к слову сказать, была настолько же некрасива и простовата, насколько Флоранс очаровательна и умна. Он угодил в надежные материнские руки, наивно полагая, что влюбился. Оформили развод. Флоранс, в свои тридцать лет, ринулась наверстывать упущенное — зажила вольной жизнью молодой девушки, а Франсуа открывал для себя тихие семейные радости в загородном домике с заботливой и скучной любовницей и ее внуками.
— Смотреть на тебя — одно удовольствие, — сказала Элиза. — Закончила ремонт?
— Почти. Представляешь, я купила дрель. А ведь раньше даже гвоздь не могла вбить! Просто невероятно, сколько вещей казались мне непосильными, пока их делал Франсуа!
Элиза подумала, что сама она стала совершенно беспомощной в быту с тех пор, как безгранично любящий муж решил оградить ее от повседневных забот. Разучилась готовить и получать деньги по чеку, за руль садилась, только когда ехала одна… Зато отвечала за все, что касалось детей: школа, праздники, гардероб, зубной врач. Словом, она все время была занята и во всем зависела от мужа. От этого замечательного мужчины, полагавшего свободу священным правом каждой женщины.
У Элизы зазвонил мобильник: Люси, младшенькая, потеряла любимую игрушку.
— Ничего без меня не могут, — покачала головой Элиза. — Если бы ты знала, как это выматывает! Даже сейчас, когда пытаюсь делать вид, будто полностью распоряжаюсь собой и своим временем, я непрерывно нахожусь на связи с домом и детьми.
— Не понимаешь ты своего счастья. Это же здорово, когда в тебе так нуждаются, — вздохнула Флоранс.
Ответить Элиза не успела: на мост поднялась Каролина. Ее лицо и платье, одинаково помятые, красноречиво свидетельствовали о недавно (и не до конца еще) пережитом расставании. В силу своей скрытности Каролина сообщила Флоранс и Элизе совсем немного, минимум из того, что положено рассказывать подругам. Прожили вместе полгода; он обещал жениться и завести детей, что и натолкнуло ее на мысль провести с ним всю оставшуюся жизнь, однако выполнять обещанное он не спешил. Решение расстаться приняла сама Каролина.
Элиза, Флоранс и Каролина чокнулись. Под мостом проплыл прогулочный катер с гирляндами электрических лампочек. Флоранс притворилась, будто выливает на пассажиров вино из своего бокала. Затем они наблюдали, как розовеющее над башнями Нотр-Дам небо постепенно приобретает фиолетовый оттенок. Щеки у всех троих разгорелись от слишком быстро выпитого вина и от радости. От радости быть вместе, независимо от поворотов их — уже ставших извилистыми — судеб. В компании друг друга они не ощущали своего возраста.
У Элизы снова ожил телефон. На этот раз Марк: мол, он страшно извиняется, но звонила домработница и спрашивала, нужно ли ей приходить завтра, а он не знал, что ответить. Не могла бы Элиза ей перезвонить…
— Двух часов нельзя прожить спокойно! — проворчала Элиза.
— И она еще жалуется, — упрекнула Флоранс. — У тебя самый замечательный муж и самые прелестные дети в мире!
«Зато вам еще есть на что надеяться», — подумала Элиза и почувствовала, как защемило сердце.
— Мы о такой жизни только мечтаем, — подхватила Каролина, чье настойчивое стремление к продолжению рода уже обратило в бегство изрядное число потенциальных отцов.
— Ну нет, только не я! — возразила Флоранс. — Хватит с меня семейных радостей! Верно, прежде я считала, что ничего лучше на свете не придумано, но с тех пор, как попробовала существовать по-другому, совместная жизнь с мужчиной кажется мне противоестественной.
— Предпочитаешь совместную жизнь с женщиной? — засмеялась Элиза.
— На прошлой неделе у меня гостила Каролина, и, честное слово, мне не хотелось ее отпускать. По вечерам мы смотрели старые фильмы и объедались пирожными. Потом гасили свет и болтали до рассвета. Разве не сказка?
«Сказка, в которую я уже никогда не попаду», — с грустью отметила про себя Элиза. От приступа ностальгии по школе, по ночевкам у одноклассниц у нее перехватило дыхание.
Каролина несколько остудила пыл Флоранс: конечно, приятно иногда поребячиться, но только за неимением лучшего, а именно стабильных отношений с любимым мужчиной. Флоранс изобразила возмущение. Она уверяла, что присутствие Каролины в ее доме доставило ей огромное удовольствие без каких-либо оговорок. Ни разу за время супружества она не чувствовала себя такой беззаботной.
— Так ты собираешься всю жизнь прожить одна? — спросила Каролина.
— По-твоему, сейчас, сидя здесь, с вами, я одна? И думаешь, ужиная с Франсуа, я не чувствовала себя одинокой, когда он говорил со мной, а думал о другой? Должна вас разочаровать, девочки, перед вами
— Мне казалось, ты не мыслишь жизни без детей, — заметила Элиза, которую от окончательного разочарования в семейной жизни удерживали только дети.
— Правильно казалось. Только жаль, что в таком серьезном вопросе приходится полагаться на мужчин. Лучше всего было бы жить в большом доме с несколькими хорошими подругами. А жеребцов для развлечения и продолжения рода держать в хлеву. Как вам моя идея?
Элиза и Каролина расхохотались. Флоранс приложила руку козырьком ко лбу и посмотрела вокруг, словно выбирая подходящий экземпляр.
— Вот этот вполне бы подошел, — продолжала она дурачиться. — Конечно, не красавец, но, думаю, он способен удивить.
Она указала подбородком на брюнета среднего роста, с виду похожего на туриста.
Каролина пожала плечами. Она смотреть не хочет на других мужчин, ей нужен только Шарль. Увы, Шарлю она оказалась не нужна, а еще меньше ее матримониальные планы, в которые она вкладывала всю душу. Каролина утверждала, что отныне все особи мужского пола внушают ей отвращение. Подобные заявления, произносимые тридцатитрехлетней женщиной, только смешат публику. То же самое Каролина говорила и после печальной истории со священником, но уже через два месяца завязала отношения с Фредериком.
— А мне больше нравится вон тот, — оживилась Элиза, которой надоела роль добропорядочной матроны. — Напоминает Ральфа Файнса из «Английского пациента».
— До или после аварии? — съязвила Каролина.
— Учти, Элиза, первыми выбирают незамужние, — предупредила Флоранс. — У тебя уже есть один продолжатель рода. Два — это перебор.
Элиза никогда не рассматривала мужа в качестве производителя, но не нашла в себе сил возразить. Она предательски позволяла говорить о мужчинах гадости, не вставляя ни слова в защиту своего спутника жизни. Сейчас ей нравилось вести себя так же, как ее свободные подруги.
— Я не люблю блондинов, но для этого охотно сделала бы исключение, — громко и весело объявила Каролина.
