– Но если предположить, что корабль
Тут Говард покачал головой.
– Принцип действия радара, как и все передвижные сенсоры, основан на получении отраженного луча, или, по меньшей мере, какого-то излучения, выдающего присутствие объекта. Ничего – ни свет, ни радиация, ничего не сможет отразиться или избежать черной дыры.
– И ты хочешь сказать, что Джиб принес тебе данные о том, как они делают это?
Говард уставился в потолок, а потом искоса посмотрел на меня.
– В общем, да. Охотился с газетой за мухой?
– А то, нет! Но я часто промахивался. Быстрые твари.
– Насекомые, а более всего арахноиды, могут предвидеть то, что случиться. Это доказано многочисленными экспериментами. Точно так же как и то, что можно создать механизмы, которые могут быть соединены с ними для изучения этого психического феномена.
– Пауки, встроенные в кристаллические шары гадалок?
– Примерно так. Даже если предсказание насекомого отделено от настоящего момента наносекундами.
– И при чем тут это?
– Сложи это с тем, что мы узнали о гравитационных двигателях… Именно это может дать человечеству ключ к межзвездным путешествиям. Мы сможем перенести войну с
– Есть одно маленькое препятствие на пути человечества к звездам, Говард. Еще неделя, и род человеческий станет лишь частью истории.
– Нет, если тебе удастся разнести это судно на куски.
– Если бы я мог, я бы давно сделал это!
Вот эта рассеянность нравилась мне в Говарде больше всего. Особенно сейчас!
Я показал на Брамби, который только протирал глаза. Его разбудил мой крик.
– У Брамиби нет достаточного количества взрывчатки, чтобы «потопить» эту проклятую посудину! Я послал Джиба патрулировать, потому что у нас нет никаких идей. Ты двадцать минут скачивал данные. Там есть хоть что-то, что помогло бы взорвать этот чертов корабль?
Говард нахмурился, потом поджал губы.
– На самом деле ничего похожего.
– Будь ты проклят, Говард. Я похитил космический корабль. Я нарушил присягу. Из-за моей глупости взорвался другой космический корабль. Сорок шесть человек погибло. А все потому, что ты сказал, что знаешь, как подорвать этот корабль. И после этого ты занимаешься изучением ё…ых инопланетян! Ты можешь сказать мне, почему мы сидим на этой ё…ой горе дерьма?
Я откинулся на металлическую стену, вытянул руки, опустил голову, опустошенный, словно моя злость, выплеснувшись, разом лишила меня сил.
– Дерьма, сэр? Вы хотите сказать, нитрата аммония? – прочистив горло, поинтересовался Брамби.
Я вздохнул и показал на Говарда.
– Так он мне сказал.
– Ну, конечно! – воскликнул Говард, изо всех сил, хлопнув себя по лбу.
Глава сорок шестая.
Говард подпрыгнул и пустился в пляс, крутя руками над головой.
– Ох, крошка! – у Брамби снова задергалось веко от тика.
Они оба словно сошли с ума.
– Что такое? – недоумевая повернулся я к ним.
– Эн Аш четыре, Эн О три! – завопил Говардл.
– Брамби? Ты можешь объяснить мне по-английски.
– Бомбы делают из нитрата аммония.
– Настоящие бомбы?
Говард перестал танцевать.
– В 1947 году загорелось судно, нагруженное нитратными удобрениями. Взрыв и ударная волна уничтожили порт в Техас Сити. В Галвестоне вылетели все стекла. Разрушение на пятнадцать километров. Потом поднялось облако пыли в километр высотой. Якорь корабля, наверное, весит тонны полторы. Так вот, его нашли в пяти километрах от места взрыва. Он ушел под землю на полтора метра.
– Мы смешаем говно с дизельным топливом, – заявил Брамюби.
– Не уверен, что на этом корабле нам удастся найти дизельное топливо.
– Не обязательно смешивать… Но простой ударный механизм тут не сработает. Тут не получится просто ударить молотом или выстрелить. Нужно создать температуру более 393 градусов по Фаренгейту, и оно как
