рванет, – тут Брамби воздел руки к потолку в симфонии разрушения.
– Насколько большую бомбу ты сможешь сделать из подручных материалов?
– А сколько у нас нитрата аммония, сэр? Чтобы взорвать Техас Сити понадобилось двадцать три тонны.
У меня на затылке волосы встали дыбом. И не только там – по всему телу.
– И что же нам делать?
Брамби потянулся за палочкой термита.
– Огонь термита дает две сотни тысяч градусов. Оставьте палочки термита на кучах нитрата аммония, на равных интервалах друг от друга. Потом вы должны будите запалить шнур и бежать со всех ног.
Тут я потер подбородок.
– И сколько у нас будет времени. Чтобы убежать?
Брамби поднял связку бикфордова шнура и стал мерить ее пальцами, на вроде портного. Потом он пересчитал куски термита.
– С учетом плавких предохранителей, которые можно запалить чуть раньше, чтобы успеть пробежать и запалить остальное… В лучшем случае минут десять.
Я нахмурился.
– Мне понадобился почти час, чтобы вылезти из той ямы.
Брамби указал на Джиба.
– Пусть это сделает робот. Он ведь может улететь.
С начала столетия миллионы двоюродных родственников Джиба подметали полы, подрезали кусты, красили стены. В отличие от них Джиб мог летать подобно орлу, взламывать коды, синхронно переводить с любого земного диалекта, он мог выследить любого солдата пехотной дивизии. Его конечности и программное обеспечение были приспособлены к быстрому передвижению, самонастройке, анализу окружающей среды и переработке данных.
Я покачал головой.
– Джеб даже спички зажечь не сможет, Брамби. А тем более он не сможет выкопать ямы и заложить бомбы.
– А разве не можем мы просто так сбросить их вниз? – спросил Говард. – Швырнуть, словно динамитные шашки?
Брамби покачал головой.
– Вы же знаете: можно бросить на бумагу горящую спичку, но та не загорится. Не достаточно тепла. К тому же не похоже, что у нас будет возможность экспериментировать, – и он махнул рукой в сторону термитных палочек.
Я почувствовал холодок в нижней части живота. Мы уже знали, что делать, но не знали как.
– Значит, нам придется пойти туда и самим установить бомбы. И мы не успеем убежать.
Мы переглянулись.
– Я один сделаю это, сэр, – неожиданно вызвался Брамби. – Я же один умею обращаться и с термитными палочками и с бикфордовым шнуром.
Я покачал головой.
– Пойми, Брамби, это прерогатива офицера. Я точно так же смогу поджечь спичку.
– Послушайте, это была моя идея, мне ее и выполнять, – встрял Говард.
– Тогда нам придется остаться втроем, – понуро пробормотал Брамби.
– Нет, – словно погрузившись в собственные мысли, Говард начал ходить по коридору из стороны в сторону. – Кто-то из нас должен вернуться, чтобы поделиться с людьми той информацией, что мы тут раздобыли. Если бомба сработает, мы выиграем битву. Если при этом мы принесем необходимые сведения на Землю, человечество может выиграть войну.
– Давайте пошлем назад робота, – предложил Брамби, собирая термитные палочки назад в свою сумку. Скоро за ними последовала и смотка бикфордова шнура.
Я хотел было забрать сумку, но Брамби вырвал ее у меня.
– Мими не улетит, если к ней вернется только Джиб. С другой стороны у меня нет ощущения, что кто-то из вас хочет покончить с жизнью.
Я не мог воспользоваться своим рангом и приказать, потому что в этом случае получилось бы, что я воспользовался званием в личных целях. Философские дебаты относительно природы героизма и жертвенности тоже казались излишни.
Под моим боевым скафандром в нагрудном кармане завибрировал голо-куб связи с Джибом. Остановившись, я посмотрел на маленького робота. Джиб повернулся к запечатанному проходу. Он словно Пого[95] поднимался и опускался на своих шести лапках и громко свистел.
Стена коридора, на которую он показывал, стала мерцать. Кольцо на переборке было большим, как грузовик. Вначале оно стало красным, потом оранжевым, а потом ярко-белым.
Глава сорок седьмая.
Я перевел взгляд со стены на Говарда, а потом на Брамби.
