Сказки о невозвратном

этого! Стыдно! Типичная светлая выходка, причем дешевая! Фу».

Я потрясла головой и фыркнула, отвечая сама себе, вернее, ей, той, которая была у меня в голове. Ну и подумаешь! Из-за ерунды столько шуму. А сама-то ты как бы поступила, святоша? Мне надо было ехать, я и уехала. Шоферу ничего плохого не сделалось, нечего и шум поднимать. И потом, что это значит — светлая выходка? А я, по-вашему, кто? Значит, все и есть правильно. И вообще, я молодец, справилась с первыми трудностями, а ты мне теперь не указ.

Звучало все это убедительно, но душе почему-то все равно было как-то… Как будто немного скользко. Радужное утреннее настроение рассеялось, и я не могла понять, отчего. Вместо бодрой уверенности я чувствовала какой-то легкий страх, и еще будто бы грусть, и еще что-то такое… От всего этого мне захотелось спрятаться, и я, даже не особенно вникая, на автомате, соткала и натянула на себя полог незаметности…

Это такая штука, которая делает тебя не то чтобы невидимым, а просто… Неразличимым, что ли. Прикрытый таким пологом, ты совершенно не выделяешься не только в толпе, но даже на фоне мебели. Ты есть, но на тебя никто не обращает внимания. Очень удобно во многих ситуациях, и колдовство требуется совсем плевое.

И тут меня будто стукнуло. Конечно! Я же могла сделать это и там, на остановке. Ну да, и войти, прикрывшись, в автобус, и не нужно было бы никакому шоферу голову морочить, и совестью потом мучиться не пришлось бы. Впрочем, не знаю даже, совесть ли это. Вроде я себе все объяснила… В голове снова всплыл ее голос: «Любая магия небесплатна, за любую надо платить, и при этом ненужная стоит дороже. Что бы тебе ни объясняли, каких бы красивых слов ни вешали, это закон природы». Может быть, эта хмурь на душе и есть та самая плата?

В общем, в другой автобус я пересела, не снимая своего полога. Вышла из первого, постояла, затерявшись среди пассажиров, и вошла в другой. Никто мне и слова не сказал. Можно считать, очень даже гладко все получилось, если не считать того, что в новом автобусе на меня едва не сел какой-то толстый дядечка. Он просто не различил меня в кресле, думал, никого нет. Потом, конечно, долго извинялся, говоря, что совсем забегался по делам, голова ничего не соображает, и как он только мог не заметить юную леди. Забавно, вот только ногу он мне здорово отдавил и она ныла почти полдороги. То нога, то совесть — еще задумаешься, какой способ полезнее для здоровья.

Приехав наконец в нужный мне город, я еще долго-долго плутала в поисках адреса моей наставницы. Город оказался таким огромным! Никто не знал, где находится нужная улица, и никто не рвался помочь мне в моих поисках. Так, махали рукой куда-то в неопределенную сторону, и все. Телефона у меня не было, денег на такси тоже. В конце концов, уставшая и замерзшая — несмотря на летнее время, ночи были прохладными, — я не выдержала, остановила проезжавшую мимо машину и… Ну да, ну нехорошо, ну и пусть. Я же не железная, в конце концов.

Наставница жила в маленьком домике на симпатичной тихой улочке — насколько я смогла разглядеть в темноте. Она меня не ждала и вообще, судя по всему, уже легла спать. Свет в домике не горел, а на мой звонок долго-долго никто не отзывался.

Я уже почти успела испугаться, когда за дверью зашаркали шаги и суровый, но такой родной голос произнес:

— Кто еще там? Уходите! Я сейчас вызову…

— Это я! — закричала я изо всех сил. — Не вызывайте никого! Я приехала к вам! Вы же меня звали!

Дверь чуть-чуть приоткрылась.

— Это ты, деточка?! — охнула моя наставница. — Вот это да! Как ты здесь оказалась? Ну заходи, заходи скорей!

Она распахнула дверь, и я наконец вошла внутрь. Наставница обняла меня. Выглядела она слегка растерянной.

— Я очень, очень рада тебя видеть, — сказала она. — Но просто…

— Я получила ваше письмо, — пустилась я в объяснения. — Вы написали — жду, я собралась, и — вот… Извините, что так поздно, но я не знаю города, а ваш дом было так трудно найти…

— Ну не труднее, чем твой собственный, — улыбнулась она. — Конечно, я писала тебе, это все в силе, но я не думала… Не ждала тебя так быстро. Как тебе удалось уехать?

— То есть? — не поняла я. — А что здесь сложного? Я села на автобус…

Тут я вспомнила свои дорожные трудности и запнулась. Мне как-то не хотелось рассказывать об этом наставнице. То есть не то что я собиралась это утаить, но вот так, с порога… Впрочем, она имела в виду совершенно другое.

— И у тебя не было… Тебя так легко отпустили? Ну, ты понимаешь…

До меня дошло, что она имела в виду мою… Ну в общем, ее.

— Да, совершенно. То есть она нисколько не возражала. Я показала ей письмо. Не все, конечно, а только ту, официальную, часть — ваша записка все равно ведь исчезла, — и она сказала — конечно. Сказала, что так и должно быть. И я поехала.

— Странно, — наставница как-то некрасиво поджала губы. — Я бы ожидала несколько большего… Ну, впрочем, чего же от них можно требовать… Ладно. Это совершенно неважно, деточка, главное, что ты наконец здесь, вместе с нами, в своем собственном мире. Теперь с тобой все будет хорошо. Кстати, где ты решила остановиться?

Я глядела на нее, совершенно не зная, что ответить. Вообще-то я, получив письмо, как-то само собой предположила, что теперь она возьмет меня к себе и я буду жить с ней вместе, здесь, в ее доме, но, наверное, раз она спрашивает, то имела в виду что-то другое. А я совершенно не знала, что именно, и, значит, сделала что-то не так, и теперь…

— Я… Я пока не знаю… — выдавила я. — Я же только приехала… Я думала… Я не знала…

Пока я давилась и мялась, моя наставница, видимо, успела догадаться о моей оплошности.

— Ничего, деточка, — бодро сказала она, похлопав меня по плечу. — Сегодня ты переночуешь у меня, а завтра мы сходим в Академию и все выясним. Они, конечно же, предоставляют общежитие своим студентам. Все образуется, не волнуйся. Ты среди своих.

— В Академию? — переспросила я, не понимая, о чем она.

— Ну да. В Академию. Я сообщила о твоей ситуации, и, ввиду твоего катастрофического положения, тебя заочно зачислили в Академию светлых магов. Это большая удача, огромная честь. Совсем не каждому выпадает счастье здесь учиться. Было не так-то просто этого добиться, — она гордо улыбнулась. — Но в конце концов все получилось. К счастью, в Академии существует программа социальной помощи студентам, а у меня есть связи. В общем, я отнесла им бумаги, поговорила с кем нужно, и — вуаля!

Я смотрела на нее не понимая.

— Да, конечно, спасибо вам огромное, но… Я же… Если это Академия, то как я смогу… Я же училась дома, у меня нет даже школьного образования нормального. Как я… А экзамены? Меня не возьмут без экзаменов, а я никогда в жизни их не сдам.

Наставница покровительственно улыбнулась.

— Не беспокойся. Ты отлично все знаешь. Я же сама с тобой занималась. Твои знания вполне покрывают средний школьный курс. Более того, кое в чем они его даже превосходят. И насчет экзаменов не волнуйся. Я отнесла им твои работы…

— Какие работы?

— О господи, ну какие-то твои письма, вопросы, которые ты задавала, ответы на мои вопросы. Я же не просто так с тобой переписывалась. Комиссия все изучила и, учитывая твои сложности… В общем, я не хотела пока тебе говорить, но тебя не просто зачислили, а записали на продвинутый курс и дали полную стипендию — как особо талантливой. Но ты не вздумай, — она строго погрозила мне пальцем, — не вздумай этим гордиться. Никакой твоей особенной заслуги в этом нет. Просто когда много вкладываешь — а я же в тебя всю душу вложила, — и результат получается соответственный.

— Ну что вы! — горячо заверила ее я. — Я и не думала гордиться. Какое там! Я же понимаю. Без вас я бы вообще ничего, никогда… Спасибо, спасибо вам огромное!

— Ну-ну, ладно. Что уж спасибо, — отмахнулась она с довольным, впрочем, видом. — Не за что. Это мой, можно сказать, гражданский долг. Я просто сделала то, что надо было. И получилось очень даже