О’Коннор направил водителя такси мимо подъездных железнодорожных путей в конец Буххайстерштрассе. Он вытащил из багажника рюкзаки с упакованными в них бесценными статуэтками, расплатился с таксистом, а затем внимательно осмотрел всю Буххайстерштрассе и окрестности самого порта. Удовлетворенный увиденным, он кивнул Алете:
— Пойдемте.
По полночному небу неслись облака, из-за которых время от времени выглядывала неполная луна, освещая чернильные воды Эльбы в 120 километрах выше по течению от места впадения реки в Северную Атлантику. Вместе они неторопливо прошли вдоль бетонного пирса, мимо складов, мимо гор морских контейнеров и мощных вилочных погрузчиков, которые использовались, чтобы устанавливать эти контейнеры под портальные краны. В дальнем конце пристани вырисовывался контур поржавевшего торгового судна «Галапагос» — контейнеровоза водоизмещением 15 000 тонн. Из почерневшей трубы валил дым: перед отплытием механики разогревали котел до необходимого давления пара.
— А таможенная и иммиграционная служба будут дожидаться нас? — нервничая, спросила Алета.
— Если нам немного повезет, они не станут беспокоиться из-за маленького грузового судна, особенно в это время суток. Хотя капитан, возможно, попросит вас показать свой паспорт, а также пригласит нас к себе в каюту — в зависимости от того, насколько он будет занят последними приготовлениями к отплытию. Оставайтесь такой же очаровательной, как обычно, но не более того; нам не стоит приводить всю команду в излишнее возбуждение в первую же ночь, — добавил О’Коннор с озорной улыбкой.
— Если бы мы были в каком-нибудь другом месте, я бы вас пнула! — сказала Алета, улыбаясь про себя.
Перспектива пересечь Атлантику в компании этого лихого ирландца была столь же заманчивой, сколь и действующей на нервы, но ее улыбка быстро испарилась, когда она заметила двух мужчин в форме, спускавшихся с корабля по трапу.
— Не останавливайтесь. Ведите себя естественно, — мягко сказал О’Коннор, мысленно прокручивая разные варианты по мере того, как эти двое приближались к ним.
— Черт побери, за кого она себя принимает! — раздраженно бросил Говард Уайли своему начальнику оперативного штаба; его буквально трясло от злости, поскольку директор ЦРУ только что потребовал у него объяснений. Вопросы Родригес на брифинге по ПИССАВМ заставили многих в коридорах власти озадаченно поднять брови.
— Я думаю, она просто не осознает потенциала экспериментов ПИССАВМ, — согласился Ларри Дэвис, принимая весь напор тирады Уайли на себя и потея от этого больше обычного.
— Даже если ей в задницу въедет трамвай из Сан-Франциско, эта Родригес не поймет этого, пока из него не выберутся пассажиры… А вам давно уже пора бить тревогу и звонить во все колокола насчет нее. Я хочу ее голову на блюде в тот же миг, как она снова войдет в это здание. Она уволена!
— А если она обратится к прессе?
— Мы посадим ее за решетку. Как и все прочие ублюдки здесь, она подписывала протокол о неразглашении секретной информации и, если она только попробует открыть свой большой рот, моргнуть не успеет, как окажется в тюрьме.
— Со всем моим уважением, господин заместитель директора, я не защищаю Родригес, но протокол о неразглашении не уберег в свое время Валери Плейм,[107] и если Родригес подаст в суд…
— Пусть только попробует! Она никогда не выиграет, а мы в ходе процесса выкачаем все деньги с ее банковского счета.
— Она, конечно, не выиграет дело, — настаивал Дэвис, — но на нас набросятся все пацифисты. До сих пор им не удавалось привлечь внимание прессы к проекту ПИССАВМ, а такой ход событий развяжет им руки, и наш директор будет недоволен еще больше, чем сейчас.
— Тогда что вы предлагаете?
— Только что подал в отставку начальник нашей резидентуры в Гватемала-сити. Почему бы нам не заслать Родригес туда?
— Начальником резидентуры? Вы в своем уме, Дэвис?
— Подумайте об этом, сэр. Гватемала — жуткая дыра, и нам не хватало там персонала задолго до того, как на горизонте показался этот Кодекс, не говоря уже о том, что начальник резидентуры ушел в отставку. Родригес же с момента своего приезда начнет вкалывать. Вы можете объявить это продвижением по службе для нее; вам не придется морочить себе голову, какого еще случайного придурка поставить на это место, а параллельно она исчезнет с наших глаз. Если же все это закончится провалом, вы всегда сможете убрать ее оттуда, и тогда она сама, вероятно, подаст в отставку.
— Приходится только сожалеть, что у нас нет никого на Северном полюсе, — проворчал Уайли. — По крайней мере, там она могла бы отморозить свои сиськи. Хорошо, пусть все так и будет, — наконец произнес он. — А тем временем, что вы мне скажете про нашего Тутанхамона и ту, вторую сучку?
— Мы продолжаем искать. Мы проследили их до Гамбурга, но оттуда они могли уехать поездом.
— Я хочу, чтобы вы их нашли, и как можно скорее!
— Кто это был? — спросила Алета, слегка переведя дыхание, когда мужчины прошли мимо.
О’Коннор пожал плечами.
— Понятия не имею, но они с торгового флота, не таможенники и не полицейские. Смотрите под ноги, — предупредил он, когда они подошли к трапу.
— Вы явились прямо впритык, — недовольно пробурчал корабельный стюард, когда они поднялись на палубу. — Мы отплываем через двадцать минут.
— Просим прощения, — извинился О’Коннор.
— Капитан сейчас на мостике, — ответил стюард. — Я провожу вас в каюту, а потом он хочет посмотреть на ваши паспорта. Следуйте за мной, — бросил он и засеменил по ступеням межпалубной лестницы у левого борта.
— Теперь мяч на стороне противника, будем ждать их хода, — прошептал О’Коннор.
— Прекратите! — тоже шепотом ответила Алета, сдерживая нервное хихиканье.
Алета и О’Коннор стояли у поручней на левом крыле мостика. Алета следила за тем, как два буксира вытащили их судно из гавани на середину Эльбы. В лучах мощных прожекторов, освещавших носовую часть «Галапагоса», команда выбирала на палубу тяжелые буксирные тросы. О’Коннор тем временем внимательно осматривал территорию порта до самой Буххайстерштрассе, не сел ли им кто-нибудь на хвост.
— Похоже, капитана не слишком интересуют наши документы, — заметила Алета, пока торговое судно «Галапагос» медленно выруливало на центральное течение.
— Эта была еще одна причина, по которой я выбрал время нашего появления здесь — перед самым отплытием: в данный момент у него масса других дел, и расслабляться ему не придется, пока корабль не выйдет через Ла-Манш в Атлантический океан.
— Малый вперед, — скомандовал капитан. В машинном отделении под ними тронулся с места и начал медленно вращаться блестящий гребной вал, приводимый в движение мощным корабельным дизелем «Хитачи-Ман».
Говард Уайли заглянул в окошко биометрического сканера системы безопасности, установленного перед входом в штаб операции «Майя». Мощная система мгновенно рассчитала алгоритм и проанализировала картину радужной оболочки глаз Уайли. Двух одинаковых радужных оболочек не существует: даже у близнецов они разные. Система безопасности, которую Уайли применял для операции «Майя», была намного более жесткой, чем простая проверка отпечатков пальцев. На пульте загорелся зеленый огонек, и он зашел в комнату как раз в тот момент, когда на экране компьютера Ларри Дэвиса
