— Какова ваша цена? — осведомился Луи, не в силах преодолеть соблазн.
— Весьма разумная, я могу доставить эти три книги к вам на дом. Ваша супруга сделает выбор, и вы вернете мне те, что ей не приглянулись. Тогда же мы произведем окончательный расчет.
— Вы необыкновенно любезны. Могу ли я получить книги в субботу вечером?
— Разумеется.
— Тогда, пожалуйста, принесите. Меня зовут Луи Фронсак, контора моего отца находится на улице Катр-Фис. В нашем квартале ее все знают, она — одна из старейших в Париже.
Молодой книготорговец остался бесстрастен при этих словах и просто склонил голову в знак согласия.
Луи на мгновение задержался, чтобы осмотреть другие издания. Он втайне пытался найти книги пророчеств или пособия для смутьянов, которые издавались теми, кто стремился разжечь мятежи, но ничего подозрительного не обнаружил. Потом он задал еще несколько вопросов и убедился, что хозяин лавки — действительно книготорговец и притом превосходно знает свое ремесло. Бреш явно не принадлежал к числу тех дешевых полуграмотных торгашей, что продавали на улицах альманахи и памфлеты. Значит, он не был шпионом, и набожный Шантлу зашел к нему купить книжечку для мессы, чтобы иметь возможность «помолиться в любой момент»!
Позвав Гофреди, Фронсак вернулся на улицу Катр-Фис, более или менее успокоившись насчет книготорговца. Во дворе отцовского дома его поджидал сюрприз: он увидел свою карету и братьев Бувье, выгружавших багаж. Жюли только что приехала.
Он нашел жену в библиотеке в обществе матери и управляющего Клода Ришпена. Тот распорядился принести из кладовки стол, а также большой сундук для вещей и полный туалетный набор.
— Я не могла больше ждать, — со смехом объяснила Жюли. — Мы выехали сегодня утром, но, увы, не так рано, как хотелось бы. Столько надо было сделать перед отъездом, главное же — подготовить вещи для долгого пребывания. А ты, оказывается, купил себе сапоги?
— Да, я тебе расскажу. Где Мари?
— Мадам Малле показывает ей чердак, где она будет спать. Потом она выложит и разберет наши вещи. А Никола занимается лошадьми.
— Дети, — сказала мадам Фронсак, — мы ждем вас к ужину через два часа. Накрыто будет в соседней комнате. А пока устраивайтесь поудобнее.
Она знаком показала Ришпену, что пора уходить. Молодоженам многое надо было сказать друг другу.
Луи поведал супруге, как идет расследование и что удалось раскрыть за эти два дня (успех принадлежит Гастону, уточнил он с некоторой досадой). Естественно, предстоящий визит мужа в игорный дом мадемуазель де Шемро не вызвал восторга у Жюли де Вивон, поскольку Луи не утаил от нее, что это, возможно, бордель. Но она успокоилась, узнав, что он пойдет туда с Гастоном.
Луи также сообщил, что один книготорговец пришлет ей несколько книг. Для него это была всего лишь последняя проверка лавки, однако Жюли настолько любила романы, что с радостью согласилась сыграть свою роль и выбрать один из них.
В субботу Гастон явился около полудня, и кое-кто мог бы назвать его искателем полдня в одиннадцать, как именовали тех, кто приходил слишком рано, получив приглашение на обед. Гастону так нравились застолья мадам Фронсак, что он никак не мог позволить себе опоздать.
Комиссар принес с собой шелковый камзол Луи и шляпу его отца. Жюли тут же отдала вещи горничной, чтобы та тщательно вычистила их к моменту, когда ее супруг отправится в игорный дом Прекрасной Блудницы.
За обедом Гастон сообщил Луи и Жюли, что барон де Монтозье два месяца назад попал в плен в Германии.
Шарль де Сент-Мор, барон де Монтозье, молодой человек двадцати восьми лет, был женихом Жюли д'Анжен, дочери маркизы де Рамбуйе. Он ухаживал за Жюли уже несколько лет. Помолвка состоялась лишь после того, как умер его старший брат, за которого девушка должна была выйти замуж. Луи был очень привязан к барону де Монтозье, хотя тот ненавидел как Венсана Вуатюра, так и маркиза де Пизани — двух его лучших друзей из окружения маркизы де Рамбуйе. Фронсак так и не узнал причины вражды между Пизани и Монтозье. Возможно, это было связано с воинской славой сына мадам де Рамбуйе: все восхваляли его доблесть и подвиги, совершенные на полях сражений в армии герцога Энгиенского. Зато источник ненависти между Вуатюром и Монтозье был ему прекрасно известен: оба были страстно влюблены в Жюли д'Анжен, принцессу Жюли, как называл ее Вуатюр. И обоих она отвергла.
В сущности, Луи был одним из немногих друзей барона, который славился своим тяжелым характером. Действительно, Монтозье обладал ярым духом противоречия, крайне раздражавшим всех, кто имел с ним дело. Ему нравилось оспаривать любое суждение, и часто он отстаивал свою точку зрения даже ценой разрыва с теми, кто считался его друзьями, полагая, что истина важнее личных отношений.[40]
Но этот недостаток ничего не значил в глазах Луи, ценившего душевные качества молодого человека: честность, верность своим принципам и своему королю, главное же, великодушие. Разве не он первым дал Луи совет просить руки Жюли де Вивон, когда тот был всего лишь нотариусом и считал, что у него нет никаких шансов добиться руки племянницы маркизы де Рамбуйе?
Монтозье обладал еще одним достоинством — солидными научными познаниями, чрезвычайно редкими в среде знати, которые позволяли ему выступать арбитром в ученых спорах, часто происходивших в парижских салонах.
— Что случилось? — тревожно спросил Луи. — В последний раз я видел Шарля в конце января. Мы вместе ходили в театр, ты помнишь, Жюли?
— Конечно! Мы смотрели тогда фарс мсье Поклена «Врач-рогоносец» в зале для игры в мяч Метейе. Мы так хохотали!
— Барон очень хотел принять участие в новой кампании армии Гебриана, — объяснил Гастон. — Несомненно, с целью получить хоть толику воинской славы, которая позволила бы ему завоевать благосклонность Жюли д'Анжен. И в конце весны он отправился в Германию. Ему страшно не повезло. Вы же помните…
Весной Энгиен летел от победы к победе. Мы ведь тоже сыграли небольшую роль в битве при Рокруа, верно, Луи? Однако наша вторая армия в Германии таких успехов не имела! Ты знаешь, что стоит на кону: мы хотим укрепить наши позиции в Эльзасе и окончательно отобрать Лотарингию у герцога Шарля, предавшего нас. Для этого следовало перенести военные действия за Черный Лес.[41] Такова была роль армии Гебриана. К несчастью, в конце прошлого года она была отброшена в Эльзас австрийскими войсками, которыми командовал Мерси д'Аржанто. Чтобы выбраться из западни, Гебриан попросил подкрепления, и летом Энгиен прислал ему пять тысяч человек во главе с генералом Рантцау.[42] Именно к этому отряду присоединился Монтозье, вместе с герцогами де Витри и де Нуармутье, командовавшими пехотой.
Вот только противостояли Гебриану и Рантцау — отнюдь не гениям в военном отношении — Мерси д'Аржанто и, главное, подлинный гений Иоганн фон Верт. Осенью у раненого Гебриана началась гангрена, от которой он только что скончался. Рантцау, приняв командование, решил, что легко захватит Тютлинген на берегу Дуная. Он был убежден, что принял все необходимые меры предосторожности для победоносного штурма, однако недооценил Иоганна фон Верта. Тот обнаружил неохраняемый проход и, пользуясь туманом, неожиданно напал на наши войска. Произошла жуткая резня, за которой последовало паническое отступление. Мы потеряли две тысячи человек, наша армия бежала. Те, кто сражался — Монтозье, Витри, Нуармутье, — попали в плен и были переданы герцогу Карлу Лотарингскому. Я знаю, что Мазарини ведет тайные переговоры об их освобождении. Разумеется, за выкуп. Говорят, барону придется заплатить десять тысяч экю.
— Монтозье ранен? — забеспокоилась Жюли.
— Это мне неизвестно.
