знаешь. Заведем скотину, Мишель поставит лесопилку, и наше имение принесет нам в будущем году от семи до девяти тысяч ливров, а бог даст, и больше.
— Ты права. Но ведь мы должны на что-то жить и поддерживать свое положение. Когда парламент утвердит пожалованный мне титул и я стану маркизом, мы должны будем выезжать ко двору. Нам нужна одежда, мебель для замка. У тебя нет достойных платьев. И как станем мы принимать нашего соседа, герцога Энгиенского, живя в такой нищете?
— Мы будем жить просто и не поедем ни в Париж, ни ко двору. Я сама буду шить одежду, и расходы окажутся небольшими. У нас много леса. И есть мое приданое, мы можем смело его тратить. Король дал матери десять тысяч ливров на мои нужды.
— Не такую жизнь я тебе обещал, Жюли. И не такие обязательства давал твоей тетушке, — возразил он, покачивая головой.
Она отпустила его руку и отступила чуть назад, с улыбкой посмотрев на него. Как же красив ее супруг, несмотря на слишком короткие волосы и жиденькие усы!
— Почему ты так улыбаешься? — спросил он сердитым тоном.
— Когда я с тобой познакомилась, у тебя были длинные волосы до плеч и усы красиво топорщились. Ты стал слишком серьезным в этом старом камзоле черного бархата. Ты почти похож на нотариуса, — фыркнув, добавила она.
Три месяца назад монах Нисрон наголо обрил Луи, когда тот гримировался под разбойника, чтобы проникнуть в банду головорезов герцога де Бофора.
Он улыбнулся, словно покоряясь судьбе:
— Волосы у меня отрастут, Жюли! Но тревоги наши не исчезнут.
Она вновь приблизилась к нему и, вздохнув, нежно погладила его по щеке:
— Вот что я скажу тебе, Луи. Ты не из-за денег тревожишься. По правде говоря, я наблюдаю за тобой со дня свадьбы: ты просто скучаешь!
— Как я могу скучать? Ведь у нас столько дел, — вяло возразил он.
— Да, ты скучаешь, Луи Фронсак! В Париже ты вел другую жизнь! Эти твои расследования, поиски занимали твой ум. Здесь работами руководит Мишель, Марго управляет домом, я занимаюсь всем остальным. Тебе нечего делать, и ты томишься. Ты думал, я буду несчастлива в сельской глуши, а мне тут все нравится. Это ты сожалеешь о Париже, о приключениях и опасностях!
— Неправда, — не слишком убедительно возмутился он.
— Нет, правда! — пожурила она его. — И ты сам это прекрасно знаешь! Порой я спрашиваю себя, а не следовало ли тебе принять пост офицера в доме Мазарини.
— Нет, милая, я ни о чем не сожалею…
Он заколебался, потом продолжил с легкой улыбкой:
— Но ты все, же права, иногда такая жизнь меня немного тяготит. Вероятно, из-за этих дождей, которые никак не прекратятся, из-за этого зловещего ветра…
— В первые же погожие дни мы вернемся в Париж, — обещала она. — Проведем там несколько недель, и, возможно, Гастон поручит тебе какое-нибудь жуткое расследование.
Это обещание вернуло Луи некоторую бодрость.
— Я проверю камни вместе с Мишелем и спрошу у него, хватит ли их для достройки крыльев. Сегодня после обеда, невзирая на дождь, мы могли бы посмотреть, где он собирается установить черпаковое колесо — хочет подвести воду к замку.
— Тебе нужно еще выбрать доски для обшивки большой залы. Они сушатся в комнате рядом с конюшней, и уже сейчас их можно подобрать по размеру.
За обедом собрались все обитатели дома. Дюжина человек расселась за столом, им подавали еду две служанки и молодой лакей, нанятые в Мерси.
Во время обеда — густой суп с ветчиной и хлебом, поджаренным в кухонной печке, — Марго решила затронуть весьма важный для нее вопрос, о котором супруг ее заговаривать не решался.
Марго была управительницей замка. Когда-то она торговала книгами, затем познакомилась с Луи, и он взял ее к себе на службу. Лицо у Марго было угловатое и некрасивое, что усугублялось выражением вечного недовольства. Гладко зачесанные волосы, собранные в шиньон на затылке, и платье из темного полотна придавали ей суровый вид. Единственные люди, которым удавалось вызвать у нее улыбку, были супруг Мишель и хозяин, Луи Фронсак. Но, в отличие от мужа, она своего господина не боялась, а просто обожала.
— Мсье шевалье, вы помните о десяти тысячах ливров, которые благодаря вам передал мне маршал де Бассомпьер?
— Конечно, Марго. Они по-прежнему в надежном месте, в конторе моего отца, и, если я не ошибаюсь, приносят вам двадцать ливров за день.
— Так и есть, мсье, и я вам признательна от всего сердца. Поэтому и решила поговорить с вами. Аббатство де Руайомон владеет землями на другом берегу Изьё. Однако у настоятеля нет права на постройку моста, и поля эти недоступны для монахов. Пока ваш мост не снесло паводком, они им пользовались, но теперь земли эти совсем заброшены. Я повидалась с аббатом. Он готов продать мне прекрасный луг за шесть тысяч ливров или даже меньше. Мишель уже ездил туда. По его словам, это половина реальной цены, поскольку такая земля принесла бы двенадцать за денье.[4]
— Но вы можете сделать это и без моего согласия, Марго!
— Не совсем так, мсье шевалье. Чтобы перебраться через Изьё, необходим мост. Мишель хотел положить настил из досок, чтобы нам легко было добраться до нашего поля. Для этого нужно ваше согласие. Сверх того, у нас нет ни быков, ни плугов для обработки земли. Мы подумали, что могли бы сдать землю в аренду жителям Мерси, и хотели попросить у вас разрешения пользоваться амбарами и хлевом на вашей ферме. Разумеется, мы будем платить за все это и возьмем на себя содержание временного моста. Когда же вы построите каменный, мы внесем свою долю.
Она говорила очень быстро из опасения, что в своей просьбе зашла слишком далеко. Муж ее потупил взор. Это ему следовало бы поговорить с хозяином, но он не осмелился. Когда Марго умолкла, Луи ответил не сразу. Он размышлял. Через несколько секунд он сказал себе, что Марго в очередной раз нашла способ помочь ему. Окунуться в новое предприятие означало занять свой ум реальным делом.
— Мишель, неужели можно как-то восстановить мост?
— Да, мсье. Мост будет временным и не очень прочным, большого паводка не выдержит, но я могу за три или четыре дня положить настил из досок. Предварительно придется вбить сваи. Несколько лет он смог бы простоять.
— В таком случае поступайте, как задумали. Я владею правом пеажа, но взимать мостовую пошлину не буду. Просто каждый станет пересекать реку на свой страх и риск, а большим телегам въезд будет запрещен. Марго, приобретайте ваш луг.
Мы можем съездить в Париж и подготовить купчую, как только пожелаете. Быков же и инвентарь закупим в складчину.
— Вы могли бы поехать и взглянуть на то, что предлагает Мишель, уже сегодня днем, — вмешалась Жюли.
— Хорошая мысль.
— У аббата есть и другие луга на продажу, мсье, — добавила Марго, полностью успокоившись. — Среди прочих прекрасное пастбище и несколько срединных полей. Он хочет выручить за них пять тысяч ливров, но наверняка снизит цену. Это принесло бы вам, по меньшей мере, двести ливров в год.
— К несчастью, я не могу себе этого позволить, Марго.
— Мсье Байоль предложил построить мельницу, — вставил Мишель. — Если бы мы перемалывали зерно в муку, вы получали бы куда больше, мсье шевалье. Я мог бы построить такую мельницу на реке.
— Мы это, конечно, сделаем, но в ближайшем будущем у нас слишком много неотложных задач. Дождемся хотя бы первого урожая.
Внезапно входная дверь распахнулась, и вошел Эспри Ферран, а вместе с ним в залу ворвался шквальный ветер со струями дождя.
Эспри Феррану, юноше из Мерси, на вид было лет восемнадцать, а в точности своего возраста он и
