голову мертвеца, ибо трупное окоченение уже сказывалось. Невольно отпрянув при виде окровавленной физиономии, Кольбер вновь и на сей раз пристальнее вгляделся в нее.
Когда он вернулся к Луи, лицо его было мертвенно-бледным.
— Этот человек пытался убить вас?
— Да. Их было шесть или семь. Мой спутник прикончил троих.
На мгновение Кольбер, казалось, потерял самообладание.
— Нужно немедленно оповестить мсье Ле Телье, — пробормотал он.
— Вы не возьмете это на себя? Мне бы хотелось завтра же, ранним утром увидеться с министром.
— Я все устрою. Вы узнали других нападавших?
Он выглядел встревоженным. Перед мысленным взором Луи вновь предстала картина его беседы с мадемуазель де Шемро во дворце Аво.
— Возможно, но не уверен.
Кольбер быстро взглянул на два трупа, лежавшие на второй лошади.
— А эти? Вы их знаете?
— Нет.
Кольбер явно колебался, стоит ли подойти к ним. В конечном счете, он решил обойтись без этого.
— Что еще я могу сделать для вас, мсье Фронсак?
— Больше ничего не нужно, только известите мсье Ле Телье. Я распорядился отвезти трупы в Гран- Шатле. Мой друг Тийи, полицейский комиссар, займется расследованием.
Кольбер медленно склонил голову, словно не зная, что сделать или сказать. После небольшой паузы он произнес безразличным тоном:
— Полагаю… вам лучше было бы встретиться с мсье Ле Телье в его дворце на улице Ришелье, а не в Пале-Рояле.
— Я последую вашему совету, мсье.
— Около семи?
— Я буду там.
— Рад служить, мсье, — заключил Кольбер и простился с Фронсаком, склонив голову.
Он даже слегка поклонился братьям Тальманам, следившим за ним, затем кивнул Монроберу и засеменил к своей карете.
— Мсье Кольбер, как всегда, любезен и приветлив, — иронически произнес Пьер Тальман, когда экипаж покатился по улице.
— Но вид у него был весьма озадаченный, — добавил младший брат, пристально наблюдавший за ним.
— И даже встревоженный. Он знал этого человека? — спросил Жедеон у Луи, показывая на мертвеца.
— Знал. И даже работал вместе с ним.
Жедеон понял, что Кольбер тем или иным образом замешан в этом деле, и больше вопросов задавать не стал.
— Сейчас распоряжусь приготовить наш экипаж, Луи, — сказал он. — Гофреди не сможет ехать верхом, и наш кучер отвезет вас. Ваших лошадей привяжут к задку кареты.
— А как быть с трупами? — возразил Луи.
— Вы им больше не нужны, мсье, — вежливо произнес Монробер. — Я доставлю тела в Гран-Шатле. Можете на меня положиться.
Луи охотно согласился. Он чувствовал себя опустошенным и знал, что день его еще не завершен.
В монастыре Отцов Милосердия, находившемся совсем близко от отцовской конторы, звонили к вечерне, когда Луи и Гофреди вышли из кареты Тальманов. Старого солдата уложили в отведенной ему комнате, а Луи усадили рассказывать о том, что произошло.
— Нужно предупредить Гастона, — объяснил он отцу, завершив свое повествование. — Мне понадобятся Жак и Гийом. Оба пусть хорошенько вооружатся!
Жак Бувье сходил за братом, который жил чуть дальше от них, занимая две крохотные комнатенки в доме, сложенном из глины с соломой. Оба облачились в панцири и шлемы. Луи надел легкую кирасу, которую подарил ему маркиз де Пизани, и взял два пистолета, проверив их спусковой механизм и заряды. На улицу Верри они поехали верхом.
Гастона они застали за ужином. Луи в очередной раз изложил историю с нападением, тогда как Гийом с Жаком горделиво позировали на кухне перед кухаркой Гастона, сомлевшей от восхищения.
— Я оказался прав! — возликовал рыжий комиссар. — Абер и есть твой шпион. Иногда несчастье приносит удачу! Гофреди ранен, но твое расследование закончено! В шифровальном бюро шпионов больше нет!
— Разумеется, Гастон, однако остаются еще наниматели! Неужели ты думаешь, что все это организовал один Абер?
— Почему нет?
— Ты уже забыл Прекрасную Блудницу и ее братца?
— Нет, но даже если ее брат участвовал в нападении, шпиона своего он лишился. Отныне шифровальная служба в безопасности. Конечно, тот или те, кто руководил операцией, позднее предпримут еще одну попытку, но тебя это больше не касается. Задача, поставленная перед тобой Мазарини, решена.
— Наверное, ты прав, — слегка поколебавшись, ответил Луи. — Они начнут все заново, но это и в самом деле забота Ле Телье. Завтра на рассвете я заеду за тобой. Мы сразу же отправимся в его дворец, где он будет ждать нас, если Кольбер сделал то, что обещал.
9
Четверг, 12 ноября 1643 года
Луи и Гастон явились во дворец Ле Телье на улице Ришелье в семь утра. Их ожидал лакей. Он безмолвно проводил их в залу для приемов на втором этаже. Там уже находились, помимо самого Мишеля Ле Телье, граф де Бриен и Антуан Россиньоль. Но Кольбер отсутствовал.
Приветствия были короткими. Обоим министрам не терпелось узнать все подробности невероятного нападения, случившегося накануне. Ле Телье тут же заговорил об этом:
— Мсье Фронсак, мсье Кольбер известил меня вчера вечером о смерти Клода Абера, который вместе с бандой сообщников пытался убить вас. Что именно произошло? Вы считаете, он и есть наш шпион?
— Подозреваем, мсье, — объяснил Луи, — но у нас нет никаких доказательств. Мой друг, комиссар де Тийи, проводил его вплоть до жилища: это постоялый двор, куда ходят одни голландцы, что само по себе не может служить уликой. Правда, он регулярно играл на крупные суммы в «Азаре», игорном доме мадемуазель де Шемро. Но и это поддается объяснению: люди, одаренные в области чисел, часто верят, что способны раскрыть математические законы, которые действуют в азартных играх, и порой пытаются применить их с целью обогащения. Как бы там ни было, мы посетили «Азар» и увидели его там. Опознал ли он во мне человека, которого представил им мсье Россиньоль? И моего друга Гастона как того, кто следил за ним? Мы этого никогда не узнаем, но одно не подлежит сомнению: именно после нашего визита он предпринял попытку убийства.
— В таком случае виновность его очевидна, — жестко заявил Ле Телье. — Должно быть, он подумал, что у вас есть доказательства его измены, и нанял банду разбойников, чтобы выследить и расправиться с вами.
— Это была не просто банда разбойников, мсье, — вмешался Гастон, покачав головой. — Имеется ведь еще убийство Шарля Мансье, замаскированное под самоубийство. Кроме того, ранее пытались устранить и меня.
— Об этом я ничего не знал, — сухо произнес Ле Телье. — Такого рапорта мне не подавали…
