— Знаете, для меня и Вандом и Мазарини одинаково неприемлемы, я не поддерживаю ни одну из сторон, ибо для нас, бедняков, оба одинаково вредны. И я помогу вам только потому, что я кое-чем обязан Нисрону. Когда меня выгнали из монастыря, он единственный пришел мне на помощь: дал мне денег и ни разу ни в чем не упрекнул. Он окрестил Эврара и дал отпущение моей подруге, когда Церковь отреклась от меня… Я его вечный должник и поэтому помогу вам… Но это будет нелегко, а главное, очень опасно для вас.
И, погрузившись в размышления, он закрыл глаза:
— Ждите меня здесь. Мне надо поговорить с друзьями.
Он вышел, оставив дверь открытой. Луи не знал, что делать. Не выдаст ли его монах-расстрига? Усевшись на шаткую скамью, он стал смотреть на улицу. Напротив двери на корточках сидел Эврар и забавлялся тем, что крошил пальцами камешки. Несколько зевак смотрели на него и никак не могли понять, то ли им засмеяться, то ли испугаться и отойти подальше. Прошло не менее двух часов. Эврар раскрошил все свои камешки и теперь сидел с отсутствующим взором.
В конце концов Луи задремал и очнулся, когда в комнату вошел Вальдрен в сопровождении незнакомца с угрюмым и наглым взглядом висельника, прыщавое лицо пришедшего пересекали глубокие шрамы, одежда висела клочьями.
— Вот друг моего брата, — объяснил монах, представляя своему гостю Луи. — Как я тебе уже говорил, он прибыл из Буржа, где за его голову назначена награда. В Париже он никого не знает, и я подумал, что в твоей шайке он смог бы найти себе подходящее занятие.
— Посмотрим, — задумчиво, без всякой радости произнес разбойник, — хотя, конечно, раз ты его рекомендуешь…
Каналья явно был не в восторге. Повернувшись к Луи, он злобно бросил:
— Эй, ты! Давай за мной.
И он направился к двери, а Луи за ним.
До самой улицы Сент-Оноре бандит шел впереди, ни разу не обернувшись к Луи. Неожиданно он остановился, а когда нотариус едва не налетел на него, резко спросил:
— Что ты натворил в Бурже, если они хотят тебя зацапать?
— Пришлось задушить стражника, — признался Фронсак. — Он застал меня в доме… я там немножко поработал ножиком и слегка подпалил пятки хозяину, чтобы узнать, где лежат его денежки. А тут вдруг появился этот стражник…
Луи уже перестал удивляться открывшейся в нем способности врать и сочинять невероятные истории.
Отдавая дань столь выдающимся способностям, проводник улыбнулся, обнажив гнилые зубы, а потом дружески похлопал Луи по плечу:
— Эшафоту нужны такие люди, как ты. Ты придешься ко двору.
Что это еще за история с эшафотом, с ужасом подумал Луи. Наверное, не стоило мне так врать… А вдруг он из полиции…
— Сейчас у нас особенно много работы, — пояснил его спутник; после рассказа Луи он, похоже, проникся к нему симпатией. — Мы ищем одного типа, который ухитрился от нас ускользнуть. Но мы его поймаем, нам раздали его портрет. А у меня этот портрет вот где! — И указательным пальцем он постучал по голове с грязными, прилипшими к ней волосами. — Если я увижу его — он труп! Впрочем, Эшафот сам тебе все объяснит.
— Хм… Почему эшафот? Нас же еще не поймали…
Висельник с интересом посмотрел на него и расхохотался:
— Ха! Ха! Ха! Эшафот? Конечно Эшафот! Да ведь ты ничего здесь не знаешь! Так зовут нашего главаря. Вот увидишь, он тебе понравится. Он гораздо лучше того, кто был у нас прежде. Того звали Перекрестком. Но Перекресток редко сам ходил на дело. А Эшафот всегда впереди, когда есть чего пограбить. Но прежде чем очистить карманы, он любит хорошенько поиздеваться над своей жертвой. Тут как-то вскрыли мы одну халупу, так всех и… — И он выразительно провел рукой по горлу. — А Эшафот лично занимался детьми, он их обожает!
И негодяй засмеялся мерзким, каким-то квохчущим смехом; отсмеявшись, он посерьезнел и гордо произнес:
— Но будь осторожен! Мы здесь на военном положении. И подчиняемся приказам. Эшафот получает инструкции сверху.
На лице Луи отразилось сомнение, изрядно обидевшее его нового приятеля.
— Вот увидишь! Нами руководят настоящие дворяне, а Эшафот пообещал нам, что, как только наш начальник сядет на место Мазарини, мы все станем маркизами. А что, почему бы мне не стать маркизом или хотя бы шевалье?
И он снова гнусно расхохотался. Луи кивнул ему в знак одобрения: титул шевалье вполне удовлетворял его.
— И кто же этот славный начальник? — спросил он.
Бандит пожал плечами:
— Ну ты и дурень! Это же король Парижа Бофор! Сын герцога Вандомского. Он тебе тоже понравится. Впрочем, к нему мы сейчас и идем.
Луи сделал вид, что не понял:
— К нему? Во дворец, где живет герцог?
— Да нет, дурья твоя башка! Вы в Бурже и вправду простофили! Мы идем в кабак «Два ангела», он принадлежит герцогу.
Пройдя заставу Сен-Мартен, они очутились за пределами Парижа и теперь шли по улице Фобур-Сен-Оноре. Вдали показался дворец Вандомов (этот дворец стоял там, где сегодня расположена Вандомская площадь). По обеим сторонам улицы бывшего предместья тянулись новые дома, чередовавшиеся с зелеными лужками и ветхими лачугами, а также многочисленными тавернами и харчевнями. Многие из заведений действительно принадлежали герцогу Вандомскому, владевшему большей частью здешних земель, некогда подаренных королем Генрихом своей любовнице Габриэль д'Эстре. С расширением городских границ стоимость земли в этом квартале моментально подскочила, и именно это неслыханное подорожание стало основным источником доходов клана Вандомов.
Таверна «Два ангела» больше напоминала сельскую гостиницу, чем парижскую таверну. С трех сторон пыльного двора высились три строения: слева конюшни, справа хозяйственная пристройка, а посредине основное здание. Дюжина худых как скелеты мальчишек сидела во дворе прямо на пыльной земле. Провожатый Луи сразу направил свои стопы в большой зал; в этот час он был почти пуст.
— Все на охоте, — объяснил разбойник Луи.
— На охоте?
— Я же говорил тебе, мы ищем одного типа, нотариуса… по имени Фронсак, вчера мы его ранили, так что теперь осталось только отыскать его. Ты тоже будешь ловить вместе с нами. Забавно, если ты вдруг найдешь его, хотя ты тут и никого не знаешь!
Бандит направился к широкой деревянной лестнице, расположенной напротив огромного очага, над которым висели медные кастрюли, шумовки, дичь и окорока. Верхний этаж опоясывала узкая галерея с решетчатыми окнами. Следуя за своим проводником, Луи старательно запоминал расположение комнат. Его провожатый постучал в одну из дверей и, не дождавшись ответа, вошел.
Луи тотчас понял, что они пришли к самому Эшафоту.
Перед ним предстал мужчина, еще молодой, с необычайно светлыми волосами и тонкими губами, изгиб которых придавал его лицу жестокое выражение. В одной сорочке, он лежал на кровати, окруженный несколькими сильно накрашенными женщинами. На лбу его виднелись жуткие шрамы, оставленные оспой.
— Извините, атаман, я привел новичка. Убийцу, которого разыскивает полиция Буржа.
Главарь медленно поднялся с кровати, подошел к Луи и принялся с неподдельным любопытством рассматривать его. От него издалека разило вином. Изучая новоприбывшего, он даже несколько раз обошел его кругом. Кажется, осмотр удовлетворил его.
— Хорошо! — наконец промолвил он. — Нам всегда нужны люди, готовые без промедления пустить в ход кинжал. Дай ему портрет Фронсака и отошли к Шатле. Там всегда не хватает народу. Эй, слушай, а как твое имя?
— Кхм… Виселица, — уверенно заявил Луи.
Эшафот скорчил рожу, видимо означавшую улыбку:
— Превосходно! Такие имена мне нравятся!
Бандит дружелюбно хлопнул Фронсака по плечу и вернулся на кровать. Фронсак с провожатым вышли.
Луи показали уже известный ему портрет, и он сделал вид, что внимательно изучает его.
— Гнусная морда у этого нотариуса! А если я найду его, что с ним сделать?
— Убить, — мрачно ответил его новый друг.
— А если я ошибусь?
— Ничего страшного, мне кажется, по ошибке мы уже угробили троих или четверых.
Итак, Луи отправился охотиться на самого себя. Не имея возможности поесть днем, он за умеренную цену в пять су купил у разносчика жареную баранью ножку на куске хлеба. Затем, подстелив дырявый плащ, уселся прямо на землю и принялся есть и ждать, делая вид, что разглядывает прохожих. Дважды он видел, как прошел Гастон де Тийи, затем узнал Антуана де Дре д'Обре и с трудом удержался, чтобы не подойти к ним. Сидя на земле, он заметил еще нескольких субъектов, которые, как и он, дежурили возле входа в тюрьму. Дважды он заходил в ближайший кабачок и выпивал по стаканчику кислого вина.
К шести часам он вернулся в таверну «Два ангела». По дороге он обнаружил, что кое-кто из нищих, карауливших его возле Шатле, незаметно последовал за ним по пятам по улице Сент-Оноре. Значит, Эшафот не доверял ему, и он правильно поступил, проявив осторожность.
Сейчас зал таверны был полон. На входе стояли два верзилы и отсеивали приходящих. Они задержали его, и ему с трудом удалось им объяснить, кто он такой. Наконец явился вызванный Эшафот и лично велел пропустить его.
— Ну что, Виселица, нашел ты этого Фронсака? — спросил главарь, одетый в шелковый костюм, украшенный золотыми бантами.
— Нет, я вернулся ни с чем, — с унылым видом ответил Луи.
— Говорят, его видели на кладбище Невинно убиенных… Завтра надо бы наведаться в оссуарии. Если ты найдешь его там, можешь даже не хоронить! — хохотнул главарь. — А теперь давай иди, выпей вместе со всеми.
Он указал ему на группу головорезов, сгрудившихся вокруг нескольких сдвинутых вместе столов. Луи подошел к знакомцу Вальдрена, единственному, кого он здесь знал. Все были возбуждены и уже изрядно опьянели.
— Что происходит? — спросил Луи, хватая стакан своего приятеля и самовольно выпивая его.
