– Что ты сказала ей? – спросил Дэниел, перекрывая шум.
– Поговори со мной.
– Прекрасно. – Поскольку Друпи продолжала оглушительно лаять, он добавил: – Надеюсь, ты знаешь, как сказать, чтобы она замолчала.
Каролина посмотрела на беспрерывно тявкающий пушистый комочек:
– Calmez-vous, sil vous plait.
Друпи мгновенно замолчала.
– Блестяще, – сказал Дэниел. – Мне надо записать эти команды. Я бесконечно благодарен тебе.
– А что, если обучить ее английским командам, произнося их вместе с французскими?
– Ты так думаешь? Я же говорю, что ты гений.
Каролина засмеялась. Дэниел взглянул на нее, освещенную лучами солнца так, что казалось, над головой ее сиял золотистый нимб, и у него перехватило дыхание. Он просто лишился дара речи и мог только восхищенно смотреть на нее.
Он не знал, как долго стоял так до того момента, когда она спросила с легкой усмешкой:
– Может быть, твоя бесконечная благодарность включает еще и чашечку чая? Я хотела бы поговорить с тобой о Кейти.
Ее голос проник в его затуманенное сознание, и он мысленно выругал себя. Черт побери, достаточно одного лишь взгляда на нее, чтобы полностью забыться.
– О, разумеется. Чай. И даже с печеньем.
При упоминании печенья Друпи дважды тявкнула. Дэниел посмотрел на машущую хвостом собачонку:
– А-а-а, значит, слово «печенье» ты понимаешь?
Друпи еще раз тявкнула, и на этот раз к ней присоединились Лимпи, Стаби и Болди.
Каролина засмеялась:
– По-видимому, это слово понятно на всех языках.
– Да, – согласился Дэниел. Он повернулся к Баркли, который стоял у двери. Дворецкий смотрел на Каролину с таким выражением лица, которое свидетельствовало, что он тоже восхищается ею. Да разве найдется мужчина, которого не тронуло бы ее обаяние? Вероятно, нет, потому что, насколько знал Дэниел, Баркли обычно был равнодушен к женским прелестям. По крайней мере, на службе.
– Пожалуйста, приготовьте чай в гостиной, – сказал Дэниел дворецкому.
Баркли заморгал, словно очнувшись от транса, и Дэниел едва не рассмеялся.
– Да, милорд.
– Как чувствовала себя Кейти в мое отсутствие? – спросил он.
– Очень хорошо, милорд. Она уже встала, и Мэри проинструктировала ее относительно того, что надо делать по дому. Сэмюель заботится о ней, словно она представляет собой особую драгоценность.
Да, Дэниел заметил утром, с каким вниманием его лакей относится к этой девушке. Было ясно, что Сэмюель не просто беспокоится о ней. Молодой человек явно влюблен.
Влюблен… его взгляд остановился на Каролине. «Я очень хорошо понимаю, какое чувство владеет им».
Дэниел нахмурился, стараясь подавить внутренний голос. Черт побери, какой вздор. Он нисколько не влюблен. Влюбленность означает участие сердца, а его сердце остается нетронутым. Он просто испытывает… вожделение. Страстное желание, и больше ничего. Только глупец может влюбиться в женщину, чье сердце принадлежит другому мужчине.
Отбросив эти нелепые мысли о влюбленности, Дэниел повел Каролину по коридору в гостиную. За ними вприпрыжку бросились собаки, за которыми последовали кошки более степенной походкой.
– Значит, это все представители твоего семейства? – спросила Каролина.
– Только те пушистые, которые проживают здесь. Есть еще пернатый по прозвищу Ноти, однако боюсь, его неприлично представлять даме.
– О да. Я помню, Кейти упоминала о попугае. Интересно, почему его так назвали. Мне очень хочется познакомиться с ним.
Дэниел откашлялся, стараясь подавить смех.
– Извини, но тебе лучше не знакомиться с Ноти.
Каролина удивленно приподняла брови:
– И это говорит человек, который обещал выполнить любую мою просьбу?
– Боюсь, тебе самой не захочется встречаться с ним. Раньше он обитал в пивной, которую часто посещали люди низшего сословия, научившие попугая говорить неприличные слова. Уверяю тебя, прозвище Ноти вполне соответствует его поведению.
Каролина остановилась и уперлась руками в бока. Дэниел услышал приглушенный звук и понял, что она топнула ногой по ковру.
– Я никогда прежде не слышала, как разговаривают птицы, и хочу увидеть этого удивительного попугая.
