На бледных щеках Спенсера появились пунцовые пятна.
– Он хотел убить вас. И маму.
– Хотел. Ты проявил необыкновенное мужество, не потерял голову, сохранил спокойствие и вступил в самый нужный момент. Я тобой очень горжусь. И я перед тобой в долгу.
Румянец Спенсера стал еще ярче.
– Я сделал лишь то, что вы мне сказали.
– И сделал блестяще.
На губах Спенсера появилась улыбка.
– Похоже, мы составили неплохую команду.
– Это точно.
Эндрю мотнул головой в сторону Кармайкла.
– Надо его связать и разыскать Фрицборна.
Связав Кармайкла и заткнув ему рот, они быстро нашли за конюшней Фрицборна, который изо всех сил пытался высвободиться из своих пут. Эндрю ножом разрезал веревки, помог встать ему на ноги и коротко объяснил конюху, что произошло.
– Как ты себя чувствуешь? Можешь поехать за полицией?
– С огромным удовольствием, – отвечал Фрицборн.
Проводив конюха, Эндрю вернулся к Кэтрин. Он намеренно скрестил руки на груди, чтобы удержаться и не обнять ее.
– А теперь, леди Кэтрин, объясните, пожалуйста, почему вы вышли из дома?
– Я выглянула в окно и увидела, как вы входите в двери конюшни. Хотела поговорить с вами до... вашего отъезда. – Она упрямо задрала подбородок. – Я была вооружена. К несчастью, Кармайкл заметил мои попытки вынуть пистолет из кармана.
– Пистолет?
– Да. И я была готова использовать его, если потребуется.
– Я... вижу. О чем вы хотели со мной поговорить? – Эндрю пытался поймать взгляд Кэтрин, надеясь, что она изменила решение, но ее лицо оставалось бесстрастным.
– Вы не будете возражать, если я расскажу в доме? – Она взглянула на связанного Кармайкла и вздрогнула.
– Разумеется, нет. Но я должен оставаться здесь, пока Фрицборн не явится вместе с полицией. Уверен, они захотят поговорить и с вами, и со Спенсером.
– Ну ладно. – И она обратилась к Спенсеру: – Пошли со мной, дорогой. Мне надо кое-что с тобой обсудить.
Эндрю смотрел, как они уходят, и пытался победить боль от мысли, что уже завтра он перестанет быть частью их жизни.
Услышав стук в дверь гостиной, Кэтрин вздрогнула. Она быстро провела руками по муслиновому персиковому платью, ущипнула себя за щеки, чтобы не выглядеть слишком бледной, и сказала:
– Войдите.
Дверь распахнулась. Эндрю стоял на пороге. Огромный, мускулистый, сумрачно-красивый. Черные волосы спутались. У Кэтрин перехватило дыхание. Она прижала ладони к сердцу, пытаясь успокоить его бешеный ритм.
– Полицейские уехали?
– Уехали. Если учесть все, что рассказали ты, Спенсер, Фрицборн и я, то Кармайкл никогда больше не выберется из тюремной камеры. – Эндрю медленно пересек комнату. Теперь их разделял только эксминстерский ковер. – Ты сказала, что хочешь со мной поговорить?
– Да. Мы со Спенсером не сразу пошли в дом, а сначала отправились в сад, чтобы спокойно там побеседовать. – Кэтрин повернулась, подошла к маленькому столику у окна и взяла букет, перевязанный красной шелковой лентой. Вернувшись к Стэнтону, она протянула ему букет, надеясь, что выглядит вполне спокойной. – Я собрала его для тебя.
Эндрю удивился, но букет взял.
– Dicentra spectabilis, – хриплым голосом проговорил он.
– Ты запомнил латинское название.
Эндрю посмотрел на красно-белые цветы, и на его лице появилась невеселая улыбка.
– Латинское название для разбитого сердца? Трудно забыть нечто настолько... выразительное. – Он посмотрел в глаза Кэтрин, словно стараясь проникнуть в самую глубину ее мыслей. – Кэтрин, я помню все. Каждый взгляд. Каждое слово. Каждую улыбку. Помню, как в первый раз к тебе прикоснулся. Как прикоснулся в последний раз. Помню каждое прикосновение между нами.
Кэтрин сцепила пальцы, чтобы не начать теребить платье.
– Я нашла твою записку. И кольцо. И письма. Я... Я не знала, что твои чувства ко мне возникли настолько давно...
– Ты об этом хотела со мной поговорить? О том, что я люблю тебя не несколько месяцев, а несколько лет?
