– Конечно. – Он пошел за ней вслед. – Я прикажу подать мою карету, и вас отвезут домой.
Она хотела было возразить, но он не дал ей даже открыть рот.
– Я настаиваю.
У нее не было никакого желания ни оставаться дольше, ни спорить. Поэтому она кивнула:
– Хорошо. Благодарю.
Спустя пять минут она уже сидела в его роскошной карете. Откинувшись на спинку сиденья, она закрыла лицо руками.
Боже милостивый, что она наделала?
И что ей делать дальше?
Приехав на званый вечер в особняке лорда Ньютреббла, Колин взял рюмку с бренди у проходившего мимо слуги,
– Боже мой! – воскликнула одна леди, стоявшая в центре небольшой группы дам. – Я сама съела вчера тартинку с креветками. Мне показалось, что она пахла как-то не так, ну, вы меня понимаете, и после нее я определенно почувствовала, что меня подташнивает. Мне повезло, что я избежала той же ужасной судьбы, которая постигла Мэллорана и того бедного молодого человека… хотя непонятно, почему лакей ел тартинки с креветками. – Леди поцокала языком и покачала головой.
– Слуги, – презрительно фыркнула другая леди. И все дамы вокруг нее закивали в знак того, что осуждают слабости простолюдинов. – Это наводит на мысль, не подал ли этот Уолтерс Мэллорану отравленную еду, чтобы ограбить его, но был наказан и стал жертвой собственного предательства.
Колин спрятался в затемненной нише за пальмой в большой кадке. С этого места хорошо просматривалась вся гостиная.
Ему вспомнился разговор с лордом Уэксхоллом, произошедший несколькими часами раньше. Хотя тот недавно ушел в отставку, он по просьбе магистратуры приехал в дом Мэллоранов вместе с судьей и врачом. «Судя по тому, что у обеих жертв обнаружены раны на голове, кочерга валяется на полу, а в комнате беспорядок, это скорее похоже на ограбление, – сказал лорд Уэксхолл. – Но моя интуиция… и мой нос… подсказывают мне, что Мэллоран и Уолтерс погибли не от ударов по голове. От них обоих слегка пахло горьким миндалем, равно как и от остатков бренди в графине. А вы знаете, что это означает?
Колин отпил большой глоток из своей рюмки. Да, он знал, что это означает. Синильная кислота. Мэллоран и Уолтерс скорее всего были отравлены веществом, которое часто используется для травли грызунов.
Крысоловами.
Он сжал рюмку и начал внимательно осматривать толпу, пока его взгляд не остановился на столике в дальнем углу гостиной. Его сердце сделало кульбит, а дыхание сбилось. За столом сидела мадам Ларчмонт в том самом изумрудно-зеленом платье, которое он видел сегодня днем в ее гардеробе. Перед ней на столе были разложены карты, и она разговаривала с матроной, сидевшей напротив нее.
Александра… В его голове промелькнуло ее имя, и он оглядел ее слишком пристальным взглядом. Ее волосы были красиво уложены на греческий манер – пучок был обвит золотыми и зелеными лентами. Она улыбнулась, моментально приковав его взгляд к ее гудам.
Она казалась совершенно спокойной. Ее наняли для развлечения гостей, и она честно отрабатывала свой гонорар. Она явно не теряла самообладания, которое изменило ей днем. Но так ли это? Всего на секунду она взглянула в сторону, и по ее лицу пробежала тень беспокойства. Это произошло так быстро, что он усомнился – не показалось ли ему? Однако внутренний голос шептал ему, что ее невинный и хладнокровный вид – всего лишь маска.
Потому что факты говорили не в ее пользу. В комнате, из которой она выбралась через окно, обнаружили два трупа. По всей вероятности, люди были отравлены веществом, к которому у нее мог быть доступ, поскольку, по ее собственному заявлению, ее муж был крысоловом. Впрочем, он очень сомневался в правдивости этого утверждения.
Однако, сам не зная почему, он не поделился этой информацией с лордом Уэксхоллом и судьей.
Он прислонился затылком к стене, отпил большой глоток бренди и закрыл глаза, наслаждаясь движением живительной влаги к желудку и надеясь на то, что она сожжет вину, которая мучила его. Что же с ним происходит, черт возьми? Он никогда не уклонялся от своего долга. Ни по отношению к семье, ни к титулу. И ни разу, когда служил под началом Уэксхолла. Во время своей службы ему приходилось совершать поступки – особенно один раз, – выводившие его из душевного равновесия, но он делал то, что велел ему долг. Он безмерно уважал Уэксхолла и должен был рассказать ему и судье о том, что видел, как мадам Ларчмонт выпрыгнула из окна. Но он промолчал почему-то, черт подери.
Он не понимал еще и того, почему – с первого раза, когда он увидел ее в Воксхолле – у него сбивается дыхание, всегда, как он смотрит на нее. Ведь она воровка, и все, что он о ней узнал, указывает на то, что она интриганка. Хуже того – она лгунья. Она наврала, и про то, где она живет, и про месье Ларчмонта, который, может, и существует вне ее воображения, но совсем, не ее муж. Во всяком случае, он не живет там, где она, о чем свидетельствует отсутствие даже следов любой мужской одежды в ее комнате. На самом деле она живет с какой-то «мисс Эмми», а в их комнате к полу есть второй выход в переулок, куда исчез уличный мальчишка. Загадочная и скрытная – вот кто она. Но эти качества вполне законны. А вот убийство. – нет.
Однако, несмотря на свои подозрения, он не мог представить ее в роли убийцы, который может без всякой жалости убить двух человек. Она была явно потрясена, когда он сообщил ей содержание записки Уэксхолла. Но было ли это шоком или чувством вины, или проявлением ее артистического таланта? Может быть, она по просьбе или требованию кого-то другого подсыпала что-то в графин, не зная, что это яд?
«Ты сам-то себя понимаешь, болван? Ищешь извинения, хватаешься за объяснения, сочиняешь
