– Нет. А я не спрашивал. Пока. Но я не сомневаюсь, что оно было тяжелым. – Внутри у него все перевернулось от жалости.
– Как ты думаешь, ее гадание – это просто обман, чтобы получить доступ в богатые дома? – тихо спросил Нейтан.
– Нет, – не колеблясь ответил Колин. – Признаюсь, что и я сначала так думал, но не верится, что так может поступать женщина, которая заботится о детях с улицы.
– Но подворовывая на всех этих великосветских вечерах, она может еще лучше заботиться об этих детях.
– Конечно. Но я все равно в это не верю.
– Эти дети, которым она якобы помогает, возможно, воруют для нее, а ты – жертва искусно придуманной истории с целью разжалобить тебя.
– Может быть. Но опять же я в это не верю. Моя интуиция подсказывает мне, что она искренна и больше не воровка.
Нейтан долго и внимательно смотрел на брата, и Колин почти физически ощущал мысли, которые крутились в голове Нейтана.
– Не то что я не доверяю твоей интуиции, – наконец сказал Нейтан, – но поскольку ты едва ее знаешь, я вынужден спросить: ты доверяешь этой женщине, потому что она действительно этого заслуживает, или из-за какого-то совершенно необоснованного чувства вины?
Колин не стал притворяться, будто не понимает, но молчал. Поэтому Нейтан продолжил:
– Пожалуйста, скажи мне, что ты не просто намерен ей доверять несмотря ни на что, а потому что пытаешься исправить то, что ты считаешь несправедливостью по отношению ко мне.
– Но я был несправедлив.
– Все в прошлом.
– Знаю.
– Тогда забудь, как забыл я. Я считал, что с этим покончено.
– Так оно и есть. Я просто не хочу совершить ту же ошибку. Хотя я многого не знаю о ней, о ее прошлом, я склонен верить, что она изменила свою жизнь. Мой внутренний голос подсказывает мне, что она искренна.
Нейтан долго молчал, а потом кивнул:
– Я уважаю твое решение.
– Спасибо.
– И буду молиться, чтобы оно не стоило тебе жизни.
Глава 13
В роскошной столовой в Уэксхолл-Хаусе Алекс чувствовала себя так, будто она в раю. Этому особенно способствовал расписной потолок, где по голубому небу среди пушистых белых облаков резвились пухлые херувимы со стрелами. В воздухе витали ароматы изысканных блюд, по паркету бесшумно сновали слуги, сидящие за столом приглушенными голосами вели вежливую светскую беседу. Она опустила под стол руку и ущипнула себя, да так сильно, что чуть было не вскрикнула от боли. Это был не сон!
Все было наяву: сверкающий хрусталь, тончайший фарфор, серебро с матовым блеском на отполированном темном дереве стола, роскошный букет цветов в низкой вазе на ножках в центре, десятки свечей в канделябрах на обитых шелком стенах освещали комнату мягким золотистым светом.
А еда! Она в жизни не видела такого количества разнообразных блюд. За столом сидело всего пять человек, но еды было бы достаточно, чтобы накормить дюжину гостей. А может, и две. Ей стоило большого труда удержаться и не спрятать в салфетку куски ветчины и хлеба для Эммы, Робби и других детей. А облаченные в ливреи слуги в белых перчатках продолжали обносить обедающих сначала супом, потом фазаном, ветчиной, морковью и горошком под сливочным соусом и восхитительными винами разных сортов, которых она никогда не пробовала.
Однако вместо того чтобы расслабиться и насладиться всей этой роскошью, Алекс была напряжена и нервничала, чувствуя себя не на месте. Она не участвовала в беседе, сосредоточив внимание на том, каким прибором в данную минуту пользовалась леди Виктория. Впрочем, беседовать ей почти и не пришлось, поскольку инициативу захватил лорд Уэксхолл, который был, очевидно, в приподнятом настроении и развлекал всех забавными историями из жизни шпионов, одним из которых он когда-то был. Потом доктор Оливер поведал о своих неудачах в ведении хозяйства в поместье. Быть более внимательной Алекс мешал и тот факт, что Колин сидел прямо напротив нее, рядом с леди Викторией.
Ее взгляд все время останавливался на Колине, сколько бы она ни старалась не делать этого. Каждый раз, когда она убеждалась, – глядя на руки леди Виктории, – что пользуется правильной ложкой или вилкой, ее взгляд неизменно встречался с его взглядом, отчего она еще больше теряла самообладание.
А он выглядел потрясающе. Зеленая визитка подчеркивала цвет его глаз. Темные волосы блестели в свете свечей, контрастируя с белой рубашкой и серебристым жилетом. Куда бы она ни смотрела, уголком глаза все время видела его и чувствовала на себе его взгляд. Даже глядя в свою тарелку, она ловила себя на том, что сквозь полуопущенные ресницы видит, как его сильные пальцы сжимают ножку хрустального бокала или серебряную вилку.
От звука его голоса и раскатистого смеха у нее мурашки пробегали по телу. Она даже подалась немного вперед, чтобы лучше его слышать, но тут же спохватилась.
Что это с ней? Когда это случилось? Он словно околдовал ее. Впрочем, сейчас он невольно отвлекает ее от мыслей о том, что, несмотря на свое изумрудно-зеленое платье, она чувствует себя удручающе неотесанной и скованной в этом великолепном окружении. Одно дело быть гадалкой, приглашенной для развлечения высшего общества, и совсем другое – обедать в семье аристократов в качестве гостьи. Завтра вечером она придумает какую-нибудь отговорку и попросит принести обед ей в комнату Ход ее мыслей неожиданно прервал чей-то голос.
