Между тем, собираясь вскоре уехать из Лондона, я пока что довольствовалась клубом «Высшей Мудрости», где чудеса, очевидно, были редкостью, если вообще происходили, ибо мне до сих пор еще не доводилось с ними сталкиваться.
Но вот однажды вечером, когда усидчивые посетители, по обыкновению, молча читали в библиотеке, «приключилась странность». Началось все с того, что открылась и тихо закрылась дверь, пропуская в комнату одного из наших. Человек взял нужную ему книгу и уселся на диван, возле торшера.
Едва он там устроился, как один из читателей, вероятно наблюдавший за ним, вскрикнул. То был возглас изумления, чуть ли не испуга.
— Лирнер!
— В чем дело? — осведомился тот, кого окликнули.
Этот короткий диалог, грубо нарушивший тишину, привлек всеобщее внимание. Мы посмотрели на Лирнера и того, кто к нему обратился, но прежде, чем тот успел ответить на вопрос Лирнера, другой читатель, в свою очередь, воскликнул:
— Лирнер! Встаньте! Вы сели на Учителя!
Члены клуба были уверены в том, что их иногда посещают астральные тела «Учителей», являясь взорам наиболее продвинутых учеников в секретном помещении тайного общества.
Неужто оказавшийся на диване «Учитель» ошибся и принял библиотеку за комнату, запретную для непосвященных? Учтивости ради не стоило приписывать ему подобную оплошность или полагать, будто он специально явился к нам с какими-то тайными замыслами.
Лирнер, недостаточно поднаторевший в астральных делах, не заметил бесплотного «Учителя», обосновавшегося на диване, и просто-напросто уселся на него. Даже поднявшись, он не мог понять, чего от него хотят, хотя мисс Холмвуд с двумя другими читателями не только заявили, что отчетливо различают фигуру, но и встали перед ней на колени со сложенными руками в знак глубокого почтения.
Остальные люди, находившиеся в библиотеке, и я в том числе, не увидели ничего, кроме привычного кружения завитков голубоватого дыма от многочисленных сигарет.
Наконец Вильмен появился снова, немного бледный и еще более замкнутый, чем прежде. Несколько недель, проведенных им взаперти в четырех стенах, и аскетический образ жизни, который ему пришлось вести, губительно отразились на его здоровье.
Мне импонировал этот художник-оккультист. Несмотря на свое неудовлетворенное любопытство относительно процесса «вхождения в картину», я не собиралась незамедлительно привлекать внимание соотечественника к теме, способной пагубно повлиять на его душевное равновесие. И решила, что лучше будет помочь ему развлечься.
— Я скоро покину Лондон, — сказала я. — А мне хотелось бы до своего отъезда посетить Хрустальный дворец[16]*. Не согласитесь ли поехать со мной туда послезавтра?
Он согласился.
Мы договорились, что уедем сразу же после завтрака и проведем весь день вне дома.
В то утро легкий туман окутывал Лондон, смазывая контуры и придавая предметам некую призрачность, словно их неясные очертания, того и гляди, могли раствориться в окружающем сумраке. На вокзале головные вагоны отъезжающих поездов исчезали в серо-белесой дымке, и лишь последние виднелись вдоль перронов.
— Вероятно, к концу утра погода прояснится, и вторая половина дня нас порадует, — предсказала я в качестве утешения. — И всё же эти фантастические лондонские пейзажи, окутанные туманом, очень любопытны. При условии, что видишь их не слишком часто, — добавила я.
Однако, вместо того чтобы рассеяться, туман лишь сгущался, и наш поезд теперь пробивался сквозь белую ватную густоту. Мой спутник был по-прежнему молчалив и задумчив. Быть может, он размышлял над откровениями своего недавнего посвящения? От его молчания и покачивания поезда я задремала и проснулась от резких поспешных свистков и внезапной остановки. Мне показалось, что мой сон продолжался довольно долго. Полосу тумана мы уже миновали, и от него осталась лишь полупрозрачная дымка. В окне виднелся край платформы и длинный навес со скамьей. По перрону бежали железнодорожные рабочие. Куда мы попали? Опустив стекло, я крикнула одному из них:
— Crystal Palace![17]
— What?[18]— удивленно переспросил мужчина.
— Crystal Palace! — воскликнула я громче.
Услышав шум, к рабочему подбежал один из его товарищей.
— Crystal Palace! Crystal Palace! — завопила я.
Наконец мужчина понял. Он прокричал несколько слов станционному смотрителю, который тотчас же устремился ко мне.
— Come down! Quick![19] — приказал он, открывая дверцу; я не вышла, а скорее меня вытащили из поезда. Я едва успела крикнуть Вильмену, чтобы тот следовал за мной. Ситуация была яснее некуда: уезжая из Лондона, мы сели не на тот поезд.
— Baggage?[20] — осведомился смотритель.
— Нет.
Поезд прогудел еще несколько раз, а затем медленно тронулся.
Мы с моим спутником оказались рядом с двумя железнодорожниками, взиравшими на нас с усмешкой. По моему акценту они догадались, что я иностранка.
Я объяснила им, как могла, что по ошибке села не на тот поезд, уснула и потеряла счет времени. Затем поинтересовалась, куда направляется поезд, из которого нас извлекли.
— Прямиком в Шотландию, — ответили мужчины.
Непредвиденная остановка в том месте, где мы сейчас находились, произошла из-за несчастного случая. Немного дальше, на железнодорожном переезде, грузовик опрокинулся на рельсы со всем своим грузом. Только что наспех расчистили пути.
— Вам повезло, — подытожили железнодорожники.
В глубине души я была все-таки не очень довольна, полагая, что было бы забавнее оказаться в Эдинбурге.
Вильмен не проронил ни звука. Рабочие наверняка решили, что он не понимает английского языка.
— Вечером здесь пройдет пассажирский поезд, — прибавил один из них. — Вам остается только подождать его, он-то и довезет вас до Лондона.
После этих слов они ушли.
— Какое дурацкое приключение, — сказала я художнику-оккультисту. — Значит, вы тоже спали, раз не заметили, что мы едем гораздо дольше, чем следует.
Я была виновата ничуть не меньше, чем мой спутник, и мне не пристало его упрекать, однако задумчивый вид Вильмена и его молчание вывели меня из себя. Вот уж поистине веселого попутчика я выбрала, надеясь приятно провести день!
Неужели нам предстояло теперь до самого вечера торчать без еды в этой глуши?..
Впереди, под навесом платформы, виднелась будка с дверью и окошком, где, когда поезда останавливались на станции, продавали билеты. Сейчас касса была закрыта. Как и калитка ограды, через которую можно было выйти со станции.
Загвоздка заключалась не в этом. Нам обоим не составило бы особого труда перелезть через забор либо перейти чуть дальше через неглубокий ров, отделявший железнодорожные пути от поля. Однако местность казалась совершенно безлюдной; не было видно ни домов, ни каких-нибудь пасущихся животных.
Между тем, если здесь построили станцию, то, значит, были и садившиеся здесь пассажиры, и деревня поблизости; интересно, как далеко она находилась? Очевидно, далеко, раз не видно никаких признаков жизни. А вдруг в деревне есть харчевня, где можно подкрепиться? Не отправиться ли на разведку?
Погода испортилась, начался дождь; сперва он слегка моросил, потом усилился, и, похоже, зарядил надолго, как часто случается в Англии. Все небо в тучах и ни одного просвета, так что надежды никакой. А
