буренки, ресницами, в дурацком мешковатом камуфляжном комбинезоне, вышел наружу и пошел вдоль автомобильных рядов, поглядывая украдкой на Корабельщикова. Возле машины остановился:
– Во. Ласточка. Забирайте.
– Спасибо.
– Да не за что, – осклабился парень. – Скока заплатили? Если не секрет, конечно?
Это был просто черный – никакого перламутра – «Мерседес» в 124-м кузове второго поколения, судя по всему, совершенно новый, хотя таких машин не выпускали уже довольно давно. С тонировкой, – не такой, как у Майзеля, но тоже «крутой» – салон снаружи не разглядеть. Андрей нажал кнопку на ключе. Автомобиль бесшумно мигнул дважды габаритами. Корабельщиков усмехнулся:
– Двадцать.
– Баксов? Или евро?
– Евро.
– Из Чехии?
– С чего ты взял? – спросил Андрей. И сам удивился, как спокойно перешел на «ты» с этим парнем. Надо же, как быстро привыкаешь к «крутизне», снова усмехнулся, на этот раз про себя, Корабельщиков.
– Тонировочка заводская. Немцы такой не делают. И новая ж, бля, муха не еблася! А движок-то, – этот, гибрид?
– Нет. Дизель. А что, разве разрешили уже гибриды ввозить?
– Не, – парень усмехнулся. – Куда ж?! Бензина-то они чуть не в десять раз помене жрут. А Лука на бензине сидит крепко, вместе с москалями.
Андрей по-новому посмотрел на сторожа:
– Но все равно возят?
– Конечно, возят, – хмыкнул парень. – Они, хоть и дорогие, а ездят-то как! Песня, а не тачка. Автоматы, электро все, вся хуйня, короче...
– А что таможня?
– Так нормальные ж пацаны возят. Бабам своим, конечно, в основном. Ну, как? А то вы не знаете, как мытня [36] -то у нас работает?
– А техосмотр, регистрация?
– Так че, менты тоже есть хотят! Тока ее, такую, хрен знает как ремонтировать, если че. Под заказ пригнали?
– Вроде того. Еще будут вопросы?
– Извиняюсь, – съежился парень. – С «шестеркой» что? Насколько оформлять?
– Не знаю, – Андрей протянул ему ключи от «Жигулей». – За ней придут с документами. Внутри ничего интересного нет.
– Обижаете, – вздохнул сторож.
– Проверяю, – улыбнулся Андрей.
Парень поднял на него глаза, в которых засветилась такая собачья надежда, что Андрею сделалось не по себе:
– Телефончик не возьмете?
– Возьму, – сказал Андрей, удивляясь себе самому еще больше и подчиняясь какой-то странной, неведомой до сего дня интуиции. – Как зовут и что можешь?
– Павлом кличут. Все могу, чего скажут. Если заплатят нормально, да и язык за зубами держится. Гимназиев, понятно, не проходил, но соображаю.
– А здесь чего сидишь?
– Так куда после армии-то?!
– В ментовку. Или в бандюки. Куда все.
– Не-е-е, – протянул парень. – В ментовку? Народ палкой лупить да бабулек с укропом по подворотням гонять? Не. Мне это не катит. А быковать да киоски бомбить, – он махнул рукой. – Я уж тут как-нибудь. Масло, лампочки, тачку помыть-попылесосить, запчастки какие. Пересижу. Как-нибудь.
– Состаришься пересиживать, – Корабельщиков усмехнулся. – Ладно. Неси телефон.
– Ага... Мигом!
Парень метнулся к своей будке, Андрей остался возле машины. Павел выскочил назад, подбежал, протянул Корабельщикову клочок бумаги:
– А вас как зовут, если...
– Если позвоню, узнаешь, – Андрей опустил записку в карман и открыл дверцу. – Не скучай, Паша.
Проехав немного по городу, Андрей решил попробовать автомобиль на трассе. Оказалось, он еще и с приводом на все колеса. Салон был абсолютно новым, как у самой современной модели, как только вписали его сюда, подумал Андрей, тонировка при таком салоне куда как кстати... Серая перфорированная кожа, серо-черный комбинированный пластик, голубая подсветка, красные стрелки, огромная ЖК-панель инфотерминала. И все по-русски. Заботливый какой, усмехнулся Андрей. Такая машина снаружи в глаза не слишком бросается, номер и тонировка – сигнал «не тронь» хоть ментам, хоть бандитам. А вот как заеду сейчас в «Немигу» [37] , решил Корабельщиков. Гулять – так гулять!
Он отважно припарковался под знаком «стоянка запрещена» и нырнул в магазин. Направился в отдел мужской одежды, быстро выбрал два темно-серых костюма, несколько рубашек такого же типа, как у Майзеля, примерил. И очень себе понравился в новом «прикиде». Переодеваться назад в старую одежду не стал. Немного нервничая, расплатился пластиком. Никаких проблем. Туфли. Никаких проблем. Даже скучно.
Покинув магазин, он прокатился до аэропорта «Смолевичи», или, как он теперь назывался, Национальный Аэропорт «Минск», и обратно. Конечно, с «дракономобилем» у «ешки» было немного общего, но навигационная система, которая еще и непостижимым образом работала, имелась. Корабельщиков знал, что подобные игрушки могут функционировать только с картой, разрешение и масштаб которой в Беларуси до сих пор носили гриф «секретно». Как Майзелю удалось обойти эту проблему, Андрею даже думать не хотелось. Он чувствовал себя персонажем шпионского сериала, и вдруг поймал себя на мысли, что ему это нравится. Так нравится, что он готов играть дальше.
Даже не заезжая домой, он поехал к семье на дачу. Татьяна, увидев и машину, и «упакованного» мужа, онемела. Потом спросила:
– Ты что, в наркокурьеры подрядился?! Я с тобой разведусь, Корабельщиков! Что это?!
– Это мой служебный автомобиль, который я могу использовать, как мне хочется.
– И в какой ОПГ [38] выдают такое и за какие заслуги?
– В «Golem Interworld». Поехали домой, нам нужно поговорить. И спроси маму, можно ли Сонечку оставить, заедем за ней вечером.
Дома Андрей рассказал, как мог, все, что приключилось с ним, начиная с того момента, как он оказался в Аугсхайме. Татьяна ни разу не перебила его, – только иногда покачивала головой, будто не могла поверить.
– Ты знаешь, я ведь его помню. Такой, немножко пониже тебя, с веснушками. Он веселый был. Это помню. А лица совершенно не помню. У меня хорошая память на лица. Странно.
– Столько лет, Таня.
– Все равно. Столько лет! И как же нас так угораздило?!
– О чем ты?
– Ты ведь не откажешься, – Татьяна снова вздохнула. – Если бы ты знал, Корабельщиков, как я тебя понимаю.
– Да?
– Да. Мне страшно, Андрюша. Но... я понимаю. Стыдно так жить, как мы живем. Невозможно. Что-то делать надо. И если можно... Если надо, значит, можно. И если хочется. Тебе так этого не хватало всю жизнь!
– Ну, мне еще толком ничего не предложили делать.
– И не предложат. Ты сам должен предложить.
– Что, Таня?!
