— Вижу, — невесело сказал он.
— Да что с тобой, Кисличкин? Какая муха укусила, а?
ЯБЛОЧКИ СМОЛЕНСКИЕ
… Вот тебе и Днепр!
Узкая, с подмытыми берегами речушка течет под высоким мостом. Может, в городе есть другой Днепр? Надо спросить. Рядом, навалившись грудью на перила, скучал молодой мужчина в соломенной шляпе.
— Дяденька, это что за речка?
Тот оторвался от перил, сонно оглядел Олега и небрежно пробасил:
— Это есть великая водная артерия. Днепр называется! — и, щелкнув Олега по носу толстым коротким пальцем, добавил: — Понятно, турок необразованный?
К пристани пробирался речной трамвай. С моста видно, как рулевой отчаянно крутит штурвал, всё время высовываясь из рубки и что-то крича.
— Всё равно застрянешь, — определил мужчина в соломенной шляпе. — Кричи не кричи!
Он не ошибся. Кораблик и впрямь сел на мель. Рулевой вышел из рубки. Взял багор. Упираясь в дно, стал подталкиваться к пристани.
— Ну и ну! — вырвалось у Олега. — Днепр!
За два дня Олег успел обегать весь город и теперь слонялся просто так, от нечего делать. Хорошо бы выкупаться. Снизу доносились крики мальчишек. Но стоит ли купаться в такой луже! У тети Тани два шкафа с книгами. Может, найдется что-нибудь подходящее.
Олег пошел к остановке на базарной площади. Трамвая долго не было, и на тротуаре собралась толпа с авоськами, набитыми яблоками. Наконец подошел трамвай. Все кинулись к нему. Передние уже поднялись в вагон, но вдруг стали пятиться назад, выталкиваемые непонятной силой.
— Что там еще, кто хулиганит? — кричали задние.
В дверях вагона появилась громадная женщина. Её круглое лицо пылало негодованием.
— Да пропустите ж, лешие! Выйти не дадут! — орала она, яростно работая локтями.
В каждой руке у нее было по большой тяжелой корзине. Поставив ношу на асфальт, великанша снова бросилась в вагон и выволокла ещё тугой мешок.
— Почём нынче яблоки, Никоновна? — выкрикнул кто-то из толпы.
Олег загляделся на странную тетку и опомнился лишь, когда, звякнув, трамвай отошел от остановки. Никого не осталось вокруг. Одна великанша, тупо уставившись на свой многочисленный багаж, соображала, как бы ей управиться.
— Пионер ведь? — вдруг спросила она Олега.
— Пионер, — растерянно подтвердил тот.
— Так чего же ты стоишь?! Не видишь, помочь надо. Ну и пионеры нынче! Бери корзины!
Олег так растерялся, что без слов поднял корзины и отправился следом за великаншей.
Она привела его на базар. Там потеснила торгующих: «Двиньтесь, чего разложились!» Потом сходила куда-то за весами. Сорвала с корзин тряпки. Кинула на весы с десяток яблок. Поправила сбившийся на голове платок. Открыла рот. И над базаром прогремело:
— Яблочки-и смоленские-е!
Покупатели так и ринулись к ней со всех сторон.
— Вот это да! — Олегу стало весело. — Вот так тётка!
— Ты ещё здесь? — поглядела на него подозрительно торговка. — На вот — и уходи. — Она сунула ему гривенник. — Ну и пионеры нынче!
И Олег пошел, подкидывая на ходу гривенник. Солнце жарило так, что необходимо было скорей прохладиться. У лотка с мороженым он остановился. Тут же продавалась газировка.
— Стаканчик фруктового!
Продавец читал книгу. Он нехотя взглянул в сторону Олега:
— Фруктовое жидкое будет.
— Тогда молочного.
— И того хуже.
— Ну газировки с двумя порциями.
Продавец вздохнул и принялся мыть стакан.
Вода оказалась тёплой и нисколько не вкусной.
— Тьфу ты! Всё тут не как у людей! — рассердился Олег и, поставив недопитый стакан, зашагал было прочь. Но тут его окликнули.
— Эй! — раздалось за спиной. — П-погоди!
Олег быстро обернулся. Низкорослый широкоплечий мальчишка, небрежно засунув руки в карманы брюк, стоял перед ним. Мальчишка был без майки, загорелый до черноты, волосы мокрые, — видно, только с Днепра.
— Ты что же, а? Д-думаешь, я не видел!
Он так подозрительно смотрел на Олега, словно тот собирался украсть смоленский вокзал.
— Г-граммофонихе помогаешь!
Олег пожал плечами:
— Ко-му? — протянул Олег. — Какой еще Граммофонихе? Чего тебе надо?
— М-мне? — удивился коротышка. — М-мне-то ничего не надо. В… зубы тебе дать надо. Д-думаешь, Славка не выследит?
— Кто? Что за Славка?
— Я — Славка! — еще больше удивился мальчишка. Словно все должны были его знать.
— Ты? А я-то думал, ты — Попенченко! — насмешливо съязвил Олег. — Чемпион мира по боксу! Ну, чего тебе? Говори быстрее. Тянешь, тянешь.
— Я т-т-тебе д-дам б-б-быстрее! — еще больше заикаясь, совсем распалился мальчишка. — Д-думаешь, у твоей Граммоф… Граммофонихи сад лучше на… нашего? Мы с дедом возимся-возимся. А она каждый день на рынке. С-спекулянтка! Я её всё равно поймаю! С-с-скупает где-нибудь и продает! А хвастается: у м-м… у меня яблок больше вашего. У меня все сорта заведены!
Да, надо иметь терпение, чтобы слушать этого Славку!
— Какие сорта, какая Граммофониха, какой дед? Отстань ты от меня! Надоел!
Олег повернулся, сунул руки в карманы и медленно пошел прочь. Отстанет от него Славка или нет?
— Я т-тебя е-ещё найду! От С-славки не спря… не спрячешься! — крикнул тот вдогонку.
Но отстал.
НЕУДАЧНЫЙ НАБЕГ
Красный кирпичный дом, где живёт тётя Таня, стоит на горе. Улицы здесь узкие и кривые. Из-за заборов свисают ветки с яблоками. Куры удирают от редких машин, спасаясь в разросшейся лебеде. Тихо днем здесь. Взрослые на работе. Мальчишки на Днепре.
Олег кидался камешками в кур. Без интереса поглядывал на покачивающиеся над головой недоспелые яблоки. Откусишь — и всего передёрнет! Вдруг Олег замедлил шаг.
— Ого! Вот это яблочки! — ахнул он.
Огромные — величиной с апельсин, — жёлтые, с красными прожилками яблоки аппетитно поглядывали из-за невысокого заборчика. Они, как фонари, светились изнутри. Вот таких бы поесть!
Олег огляделся. Улица пуста. Никогда ему еще не приходилось лазить в чужие сады. Да и где они в Ленинграде?! Что ж, попробуем. Подумаешь мне, забор! Рр-а-з — и там!
Олег подтянулся на руках и легко перемахнул на другую сторону. Заборчик только скрипнул под его тяжестью.
Рыжие яблоки были совсем рядом. Но едва он выбрался из крыжовника, который стеной рос за забором, как его встретили в штыки цепкие заросли малины. Стараясь не шуметь, Олег начал раздвигать малинник.
В глубине сада стоял маленький домик. Олегу видны были часть его стенки и окошечко, покрытые вьющейся зеленью. Дом напоминал садовую сторожку.
«Интересно, кто это тут может жить?» — притаившись, думал Олег.
Потихоньку-потихоньку он наконец добрался и до яблонь. В саду, кажется, никого. Яблоки свисали так низко, что стоило чуть тряхнуть ветку и они шлёпались на землю. Олег быстро набил карманы. Сунул несколько и за пазуху.
Он уже собирался было назад, но вдруг услышал пение. Чей-то глуховатый голос напевал:
