1
Намек на сомнительные победы любимцев Николая I гр. Дибича-Забалканского и гр. Паскевича- Эриванского, кн. Варшавского.
2
Перевод басни французского писателя Сегюра (1753–1830). Давыдов добавил от себя заключительное двустишие.
3
Отрывок из большого стихотворения, сохранившийся в памяти Давыдова.
4
Было написано по случаю открытия памятника Минину и Пожарскому (работы Мартоса) на Красной площади в Москве.
5
Выражение «Жомини да Жомини! А об водке — ни полслова!» стало популярной поговоркой. В 1913 г. В. И. Ленин применил это выражение в одной из своих статей.
6
Перевод стихотворения французского поэта Арно (1766–1834). В свое время оно было широко известно и приобрело острый политический смысл, поскольку образ сорванного бурей листка напоминал о судьбе Арно, в 1816 г. изгнанного из Франции, и вообще — о судьбе политического изгнанника, жертвы произвола и тирании. Арно, узнав, что Давыдов перевел его «Листок», обратился к нему с четверостишием, которое в русском переводе звучит так:
7
Здесь Давыдов изобразил самого себя во время «партизанских поисков» в 1812 г.
8
Полярная звезда.
9
Заглавие носит маскировочный характер: четверостишие было написано в связи с опалой, наложенной Николаем I на генерала А. П. Ермолова.
10
Направлено против фельдмаршала графа И. И. Дибича-Забалканского (1785–1831), по происхождению немца, любимца Николая I, бездарно командовавшего войсками в турецкую (1828–1829) и польскую (1831) кампании. Давыдов считал Дибича «оскорбителем чести, славы и оружия» русской армии. В стихотворении слышится отзвук испанской революционной песни «Трагала, перро!» («Глотай, собака!»), известной и в России.
11
Четверостишие посвящено Е. Д. Золотаревой.
12
Великолепный дом Давыдова до сих пор стоит в Москве на улице Кропоткина (бывшая Пречистенка). Напротив дома была расположена пожарная часть.
13
Филипп Филиппыч — Ф. Ф. Вигель (1786–1856), чиновник, автор обширных воспоминаний, непременный посетитель всех московских салонов.
