стволы. Однако скорость реакции у поставленных под ружье лесничих была практически звериная. Этим и объясняются те несколько пуль, с которыми я наперегонки носился по чаще.
Зато, когда мой марафонский забег был остановлен так некстати выросшей у меня на пути березой, лешие оторвались по полной. Сам-то я был без сознания, но с чужих слов узнал, что только всеми признанный авторитет Дурака позволил ему вырвать мою тушку из лап рассвирепевших чудовищ. Правда, справедливости ради, следует добавить, что клубок, из-за которого я угодил в этот переплет, тоже внес свое лепту в мое спасение. Именно он, докатившись до Ивана дал ему понять, что Дурака разыскивает кто- то из коллег-защитников. Недолго думая, Иван Иванович запустили
Искатель в обратную сторону и поспел, как раз к третьему кругу бурных дебатов, в ходе которых лешаки обсуждали, как именно им следует прервать мое бренное существование. Одни настаивали на то, что меня следует порвать привязав к кронам двух согнутых до земли осин. Другие считали, что гораздо прикольнее и поучительнее будет подвесить мое тело перед гнездом диких пчел. Меня, в общем-то, не сильно впечатлили эти варианты. Однажды некий леший Ефим уже пытался скормить меня колонии красных муравьев. Но, несмотря на это Иван Иванович утверждал, что в обычных условиях лесовики-лешие народ покладистый и незлобливый. Вот только обычной нынешнюю ситуацию назвать никак нельзя, поскольку уже четвертый день на «той стороне» шла настоящая бойня. Началось все, как и следовало предполагать, с высадки карательных отрядов вечекистов. Прибыло их относительно немного – где-то около шестидесяти людей, столько же всякого рода волшебных наемников и сотни три големов. Этих сил по расчетам командования ВЧК вполне должно было хватить, чтобы выловить и вернуть на поселение всех беглых преступников. На деле же ситуация оказалась сложнее. Камни, которые успела собрать наша драгоценная Белка, успели аккумулировать столько энергии, что на ее запах, как пчелы на мед, потянулось совершенно невероятное количество всякого магического народа. Причем не только нашего. Кроме бессчетного числа кикимор, шишиг, леших, водяных и прочих законных обитателей здешних широт Иван своими глазами видел парочку ирландских леприконов, семейство финских маахисов и даже троицу мелких муз, судя по загару, прибывших прямиком с Геликона. Но добро бы на волшебный огонек пожаловала только разная безобидная паранормальная мелочь. Магия привлекла существ среднего и даже старшего уровня. В конечном итоге все это вылилось в грандиозный шабаш с песнями, плясками, мастер-классами по черной и белой магии, волшебными турнирами и, бесконечными бракосочетаниями.. Из людских мероприятий происходящее можно было сравнить либо с Вудстоком, либо с Грушинским фестивалем авторской песни. Правда, на Грушинке, если не ошибаюсь, жертвоприношения не приняты, здесь же не обошлось и без этого. И вот в самый разгар веселья посреди опьяневшей от разливающейся вокруг волшбы тусовки возникают какие-то смертные ребята с мрачными лицами испанских инквизиторов и замашками питерского ОМОНа. Впрочем, лица это еще пустяк. У иных оборотней или, скажем, некромантов физиономии тоже не мятный пряник. Однако, пришельцы нагло заявили волшебным существам, что их праздник окончен, и потребовали разбрестись по домам, а кое-кого и вовсе пообещали замести в человеческую кутузку. Тут-то все и завертелось. Смертные – они же – вечекисты – были самым естественным образом посланы туда, откуда пришли. В ответ, вместо того, чтобы угомониться, они начали качать права. А какие, простите, права могут быть у людишек на «той стороне»? В крайнем случае, равные со всеми остальными, но уж никак не больше. Это вечекистам и объяснили. А чтобы лучше дошло, на кого порчу наслали, кому лишнюю голову наколдовали, раз своей собственной не хватает. Самых рьяных и вовсе в цветочки превратили, чтоб атмосферу праздника не портили, а улучшали. Чем на такое обращение могут ответить люди, считающие, что наделены властью? Естественно, применением силы. Какими бы чарами ни владел здешний народец, но со столь черной магией, как беглый огонь из автоматического оружия, он знаком явно не был. Вчексты же в свою очередь патронов не жалели. И хотя далеко не каждое волшебное существо можно было взять пулей, запугали всех вечекисты более, чем достаточно. Возможно, перейди они в тот момент от насилия к переговорам, им даже удалось бы заставить большую часть беглецов вернуться на поселение, равно как и разогнать заявившихся со всего мира нелюдей. Вместо этого, почувствовавшие себя победителями представители рода человеческого открыли охотничий сезон, выслеживая, загоняя и отстреливая всех, кто подвернется. Примерно в этот момент, на «ту сторону» прибыли Иван с Ариной Родионовной. Яга, едва только осмотревшись, и потолковав кое с кем из старых знакомых, поняла, что дело швах. Однако, Иван все еще надеялся остановить кровопролитие. Он направился в штаб ВЧК, где его, не долго думая, арестовали. Впрочем, ему все же удалось поговорить с одним из командиров конкурирующей организации, и, благодаря этой краткой беседе, Дурак окончательно убедился – пленных вечекисты брать не собираются. Возможно, Иван Иваныч и сегодня находился бы под охраной в военном лагере карательного отряда ВЧК, но тут в разборку вмешалась сила, настолько древняя и могучая, что об ее существовании вечекисты и вовсе забыли. Иными словами, за дело взялись боги. В истории мира еще не было случая, чтобы эти всесильные сущности не нашли повод погрызться, поссориться или устроить друг другу какую-нибудь образцовую вселенскую пакость. Собственно, этим, пожалуй, и объясняется, что когда-то много тысячелетий назад они напрочь утратили свое владычество. Однако, теперь складывалось впечатление, что годы забвения не прошли для них даром. Бессмертные объединились. Как ни странно, основой нового межбожественного союза стали уже знакомые мне по первому визиту на «ту сторону» Перун и Кубера. В это было трудно поверить, так как я лично слышал их взаимные обещания развеять друг друга по пространству и времени. Но, как оказалось, у божественных собратьев нашлось занятие поинтереснее. Услышав стенания исконных обитателей «той стороны» эта сумасбродная парочка объединилась и, выступив в роли волшебного Минина и магического Пожарского, возглавила летучий отряд народного ополчения. За летучесть в новом воинском формировании отвечал, естественно Кубера, а за народ сошли попавшиеся под руку гримтурсы, волоты и людвики. Под покровом тьмы это пестрое сборище подобралось к базе карателей и устроило там последний день Помпеи помноженный на Ночь Длинных Ножей и Пирл-Харбор одновременно. Иван
Иванович, который на тот момент, как раз сидел под стражей в атакованном лагере, своими глазами видел, как эффективно и дружно потрошила врагов разношерстное колдовское войско. В первой волне шли гримтурсы, от одного приближения которых глиняные големы промерзали насквозь, будучи не в состоянии ни стрелять, ни идти в рукопашную ни, вообще, двигаться. Второй эшелон нападавших составили волоты, которые попросту крушили все и вся, рискнувшее невовремя подать признаки жизни. Третьими, а вернее вторыми с половиной на территорию лагеря проникли людвики. В обычные дни эти разборчивые карлики питаются только цветными металлами, в этот раз не побрезговали и оружейной сталью. Стрелять же в них свинцовыми пулями, было столь же целесообразно, как закидывать смертельного врага кремовыми трубочками и эклерами. Таким образом, не прошло и часа, как силы карателей были либо истреблены, либо разогнаны, имущество уничтожено, а пленники, в том числе и Иван Дурак, отпущены на все четыре стороны. Волшебный народец ликовал. Победа была полная, вдохновляющая и почти бескровная. Особенно, если учесть, что в рядах воинов ополчения кровь была разве что у волотов. Другое дело, что непривычные к полномасштабным долговременным военным действиям Перун и Кубера, даже в своем триумфе ухитрились совершить одну серьезную ошибку. Вместо того чтобы развивать и закреплять успех, они попросту отправились гулять и праздновать. Эта божественная беспечность позволила их противникам не только перегруппироваться, но вызвать к себе значительное подкрепление. Уже в полдень следующего дня изменчивое воинское счастье склонилось на сторону вечекистов. Для начала они провели ковровое бомбометание позиций ополчения. Правда, в этом случае речь шла скорее не о полном покрытии территории единовременным авиа ударом, а о том, что сама бомбардировка противника велась с трех-четырех десятков штурмовых ковров-самолетов. Пыль недавних разрывов еще не успела осесть на землю, а небосвод уже заполнили тяжелые грузовые ковры с десантом. Однако, выброска так и не была произведена. Прикрывавшие десантирование коврики-истребители доложили о приближении с севера крупной группировке войск неприятеля, и вечекисты прервали операцию. На самом деле, гость с севера был всего один – горячий скандинавский парень по имени Локи, он же тамошний бог огня, а также известный плут, не раз изгонявшийся из родного Асгарда за свои коварные проделки. Впрочем, за нынешний трюк все были ему только благодарны, так как именно Локи, наворожил столь своевременный и невероятно достоверный морок, принятый разведчиками вечекистов за настоящую ратную силу. В свою очередь Перун и Кубера, поняв какой катастрофы, они только что избежали, немедленно объявили тотальную мобилизацию волшебного народа. Магические существа по самой своей природе склонны к анархии. Признавая определенную иерархию внутри собственного вида, они весьма ревностно относятся к посягательства на свои свободы со стороны любого другого рода. Однако, спорить с богами, да еще в тот момент, когда их
