молнией.
– Уймись, непокорная! – пророкотало подхватившее где-то манию величия божетсво.
– Посмотри, что бывает с теми, кто перечит Великому Перуну. Бог дернул цепи-поводья, чем заставил Горыныча резко упасть вниз. Цинлуны
огласили поляну одобрительным ревом, а мы увидели, что поперек змеиного туловища лежит опутанная веревками Баба Яга.
– Забирайте свою ведьму! – решил поиграть в великодушие Перун и спихнул старуху на землю. – Бой закончен. Люди бежали на свою сторону, но вскоре мы последуем за ними. разбиты. Я лишь возьму свои камни, а вы можете убираться. Все! Кроме тебя! Последние слова относились, конечно, к Велесу. Произнося их Перун гневно выбросил вперед правую руку. Ее указующий перст немедленно обвили сверкающие разряды начавшей формироваться молнии. Одна из ее ветвей случайно ужалила Горыныча. Ящер взревел и тут же получил жестокий удар по средней башке, нанесенный тяжелым кулаком победоносного божества.
– Цыть! Змеюга! – рявкнул Перун. – Тебя я тоже оставляю в услужении, пока не вымолишь у меня прощения. И тут случилось, что-то необъяснимое. Все три Цинлуна разом сорвались с мест и бросились на своего хозяина. Один из них ударом огромной лапы сбил его со спины Горыныча, другой встретил взвившееся в небо тело хвостом и, врезав по нему словно битой, отправил божество еще выше, где Перуна уже ждала струя пламени, выпущенная третьим драконом. Я, открыв рот, смотрел на происходящее, и вдруг рядом возник Кот.
– Не стой, Левчик, не стой! Тащи бабку на ковер и ходу отсюда.
Так и не поняв толком, что случилось я поднял на руки Арину Родионовну и потащил ее к Васильеву, который уже сложил в стопку все уцелевшие на данный момент ковры и готовился подняться в воздух. Остальная часть нашей команды возилась со Змеем. Велес и Василиса сдирали с его шеи ошейники, Волк зубами помогал стянуть намордник.
– Отлично, Левчик! – похвалил меня Барс Мурзоевич, когда я пристроил Бабу Ягу рядом с сияющим на ковре сокровищем. – Ты тоже полезай!
– Зачем? – не понял я. Кот не стал затруднять себя ответом. Он просто подцепил меня лапой на свой летательный аппарат и устремился в небо. Оглянувшись, я увидел по настоящему эпическую картину. Оправившийся от неожиданного нападения Перун, ухватив левой рукой рог одного из Цинлунов, правой швыряет молнии в двух других, а снизу к нему подбирается плюющийся огнем Горыныч, на котором сидит бросающийся снежками Велес.
– Слышь, касатик, – неожиданно подала голос Баба Яга. – Ты как, кончишь по сторонам глазеть, не сочти за труд, помоги бабушке развязаться!
– Арина Родионовна, – смущенно воскликнул я, хватаясь за опутавшие старуху веревки. Простите! Я это… Я сейчас!
– Ничего-ничего, милок! Ты не торопись! – продолжала глумиться надо мной бабка.
– Мне удобно эдак кульком лежать. К тому ж ты, видать, не просто так на лес пялишься. Небось, и думу какую великую думаешь. Например, чего бы еще такого учудить, что бы старая Баба Яга сна лишилась, да по всему лесу тебя искать начала.
– Смотри-ка, быстро оклемалась! – ехидно заметил Кот.
– А то ж! Мы с Перункой по молодости и не так друг друга мутузили! Похоже, старуха, как и сам Перун, все-таки не забыла связывавшие их когда-то отношения. Но, глядя, как она морщится от боли, растирая затекшие руки, я тем более не мог понять того, что бог мог настолько жестоко обойтись со своей бывшей любовью.
– Гад он – ваш Перун! Чтоб его драконы на фиг порвали!
– Драконихи! – поправил меня Кот Ученый.
– Драконихи? – удивился я?
– Конечно! А то с чего же, ты думаешь, они так взбеленились?!
– Не знаю! Может, поняли, наконец, какой сволочи служат.
– Это им и раньше было известно! – усмехнулся Кот. – А тут любовь! Если я не ошибаюсь, одна из них и есть пассия Горыныча.
– Все три! – подтвердила и дополнила предположение Васильева бабка.
– О, как! – восхитился Барс Мурзоевич. – Выходит у нашего Змея, кроме запасных голов и еще кое- чего лишнее имеется.
– Цыть! Охальник! – притворно возмутилась кошачьей шутке Арина Родионовна. – А каким симпатичным котенком был. Меня это сцена позабавила, но еще больше я обрадовался тому, что Цинлуны осмысленно оказались на нашей стороне.
– Ну, все! Теперь Перуну точно кранты! – улыбнулся я, представив, что с зарвавшимся божеством могут сделать три драконихи за синяки и царапины своего общего суженного.
– Не думаю! – возразил Васильев. – В лучшем случае, его удастся развоплотить. А вот тебя оттуда точно увозить надо было.
– Почему?
– А ты подумай! – ухмыльнулся Кот. – Кто у Горыныча и его женушки яйцо спер? Тоже мне – eggnapper!
– Упс!
– Ну, нет! – протянула Яга. – «Упсом» ты бы никак не отделался.
– Точно, – согласился Кот. – А так, глядишь, и удастся сохранить тебя для Общества.
– Не только меня! – скорчив серьезную мину, заявил я. В общем-то, важничать было совсем не обязательно. Но мог же я, хоть чуть-чуть поупиваться тем, что совершив столько глупостей, в конце концов, сделал нечто, по-настоящему, выдающееся?!
– Смотрите внимательно! – предупредил я и жестом фокусника, вытаскивающего из шляпы живого кролика, извлек из-под футболки слегка помятую Белочку. Старуха всплеснула руками и выхватила из моих рук полузадохшуюся живность.
– Чего там? – поинтересовался Васильев, которому по долгу пилота было положено смотреть исключительно вперед.
– Ничего! – зыркнув на меня сердитыми глазами, сказала бабка. – Защитничек ваш бельчонка придушил.
– Насмерть! – воодушевился Барс Мурзоевич. – Очень кстати. Я как раз думал, чем бы червячка заморить.
– Я тебе заморю, проглот. – огрызнулась Яга, прикладывая ухо к тщедушному тельцу.
– Дышит еще, вроде, бедняга. Ну, и чем ты собирался нас удивить? – эти слова относились уже ко мне.
– Как чем?! – опешил я. – Это же Белка. Она на камни шла.
– Не «Она» – «Он»! – объявила Арина Родионовна и в качестве доказательства раздвинула мех между задними лапками зверька. Я снова чувствовал себя полным идиотом. Зато Барс Мурзоевич веселился так, что чуть не свалился с самолета.
– Ой, Левчик, ну ты просто прелесть! Драконих принимает за драконов. Самца белки за самочку! С людьми у тебя тоже так или только с животными?
– С людьми у меня все в порядке! – обозлился я. – Дайте мне только снова среди них оказаться.
– Окажешься, Левочка. Окажешься. – хихикал Кот. Еще часик полета и Переход. А там будут тебе и человеческие самочки, и самцы, конечно… Если опять ошибешься.
Я насупился и с неприязнью посмотрел на зверька, ставшего причиной моего позора. Старуха таки смогла привести его в чувства, однако дальше с ним стало происходить нечто странное. Еще толком не оклемавшись самец сразу же начал перебираться с бабки поближе к изумрудам. А, добравшись до них, стал безуспешно пытаться прорыться внутрь.
– Это нормально? – мрачно поинтересовался я. – Или я ему еще и голову повредил?
– Повредил, касатик! – заволновалась Баба Яга. – Еще как повредил! Да только нет ты. Барсушка, опускай ковер.
– Ты чего, Родионовна? – опешил Кот. – Забыла, где мы находимся. Вот уберемся с этой стороны,
