– Нет, нет, я люблю играть в шахматы, – поспешно возразила она. – Особенно – с достойным противником.
Пожав плечами, Эш принялся расставлять фигуры.
– Ну что ж, посмотрим, кто кого. Элизабет знала только одно: ей, во что бы то ни стало нужно выиграть. Стараясь привести в порядок разбегавшиеся мысли, девушка лихорадочно пыталась вспомнить правила игры, которые знала с пяти лет. Через несколько ходов стало очевидным, что Макгрегор играет спокойно и не напрягается, как она. Спустя полчаса произошел перелом в его пользу, а еще через пятнадцать минут он сначала выиграл у нее королеву, а затем объявил мат королю. За все время они не обмолвились ни словом.
Чувствуя итог матча, предрешенным, она испытывала большое раздражение. Теперь ее едва ли можно назвать достойным противником. Должно быть, Макгрегор считает ее круглой дурой. О, как ей хотелось плакать!
– А вы, оказывается, очень хорошо играете, – заметила Элизабет в конце матча.
Эш пожал плечами:
– Дикари всегда отличаются во время военных действий.
Она посмотрела ему в глаза, и безжалостный ледяной взгляд заставил ее содрогнуться. Хоть она и пообещала Хейворду быть учителем Макгрегора, но так больше продолжаться не может.
– Мистер Макгрегор, мы должны с вами поговорить, – решилась Элизабет.
Тот удивленно вскинул брови.
– Вы так считаете? – переспросил он. – Да.
Чтобы он не заметил ее сильно трясущихся рук, девушка изо всех сил стиснула их вместе. В каюту сквозь приоткрытую дверь врывался свежий морской ветер. Сделав глубокий вдох, чтобы немного успокоиться, она начала:
– Я понимаю – вы с самого начала были недовольны, что вашим учителем буду я. Давайте обсудим эту проблему с Марлоу, и он, уверена, вас поймет и подыщет на эту роль кого-то другого.
Хрустальный, с медной отделкой светильник источал мягкое, приглушенное сияние. Оно ложилось на темные густые волосы Эша невесомыми золотистыми лучиками. Красивые волнистые пряди прямо падали на воротник белой рубашки.
– В чем дело, леди Бет? – спросил Макгрегор. – Вы решили, что не справитесь и не сделаете из дикаря настоящего джентльмена?
От него исходила такая мощная сила, что она, словно пламя, поглощала вокруг себя пространство, отбирая у девушки кислород. Она чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег.
– Я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь смог заставить вас сделаться тем, кем вы не хотите быть, – ответила девушка.
– Думаю, вы правы, – кивнул он.
– Я понимаю – у вас нет никакого желания учиться вести себя так, как подобает хорошему английскому джентльмену.
– Человеком делают не изысканные манеры, – язвительно заметил Эш.
– Да, – согласилась девушка. – Но именно хорошие манеры и отличают цивилизованного человека от дикаря.
Прищуренные глаза Эша мрачно посмотрели на Элизабет.
– Вы хотите сказать, что я нисколько не лучше какого-нибудь животного?
О Боже, опять этот человек ощетинился! Опять он лишил ее самообладания.
– Я вовсе не хотела сказать, что вы – дикий зверь, – ответила Элизабет, начиная горячиться. – Хотя порой ваше поведение и напоминает некоторых существ из зоопарка.
– Правда? – холодно уточнил Эш.
– Да. В частности, мне приходит на ум одно животное, на морде которого, красуются страшные клыки.
– Послушайте, леди, – нетерпеливо перебил Эш, – я не обещал, что буду приходить в восторг от ваших чертовых уроков.
Элизабет покоробила его грубость:
– Вы могли бы и не выражаться. Эш откинулся на спинку кресла.
– Вот уж никогда бы не подумал, что вы из тех, кто бросает дело, не доведя его до конца, – мрачно заметил он.
– А я не говорю, что бросаю начатое мною дело, – раздраженно возразила девушка. – Просто я подумала, что в обществе другого человека вы будете чувствовать себя более комфортно.
– Сомневаюсь, – отозвался Эш. – Я уже свыкся с вашей волевой и энергичной натурой и не хотел бы привыкать к кому-то еще.
– А я сомневаюсь, что нам удастся найти учителя, который спокойно относился бы к вашей свирепой манере себя вести.
Макгрегор положил руки на стол и подался к Элизабет.
– Вас, по-моему, я никогда не пугал, – усмехнулся он.
