Хранитель сокровищ

Двумя большими шагами он преодолел разделявшее их расстояние. Словно пытаясь защититься от удара, она откинула голову и выставила руку вперед.

Эш остановился, как вкопанный, словно в него выстрелили. Выражение лица изменилось – на нем читались горечь и обида.

– Неужели вы действительно подумали, что я смогу ударить? – срывающимся шепотом произнес Эш.

Элизабет медленно опустила руку, озадаченная мягким голосом, с нотками боли. Все, что так удивительно хорошо началось, не известно, почему приняло совсем другой оборот и превратилось в настоящую катастрофу. Она действительно не понимала, что именно сделала не так. Взяв дрожащими от волнения руками край простыни, она натянула ее до подбородка.

– Вы смотрели на меня так свирепо, словно готовы разорвать на части, – тихо ответила она.

Макгрегор печально покачал головой:

– Я никогда в жизни не поднимал руку на женщину. Это только лишний раз доказывает, как мало вы меня знаете.

– Но я не понимаю, что сделала такого, из-за чего вы так на меня разозлились, – желая оправдаться, произнесла Элизабет.

Эш, однако, в следующую минуту стал суровым и безразличным.

– Думаю, будет лучше, если мы не станем больше возвращаться к этой теме, – сухо бросил он.

С трудом, проглотив обиду, девушка спросила:

– И станем, вести себя так, будто ничего не произошло?

Глубоко вдохнув, Эш ответил:

– Сегодня вечером, моя дорогая, немного помялась ваша невинность, только и всего. Давайте считать, случившееся ошибкой, и не станем к этому возвращаться.

Ошибка. Это жестокое слово прозвучало, как пощечина. Элизабет смотрела вслед уходящему Эшу, и отчаянно пыталась не плакать. Хоть она и не совсем поняла урок, который пытались преподать ей большие сильные руки, все же оказалась способной ученицей. В обществе, где жила Элизабет, такие страстные и откровенные сцены завершались свадьбой. Однако в мире Макгрегора, это был лишь один из способов утолить мужской голод.

Она, Элизабет, предлагала этому человеку любовь.

Он же мог удовлетворить лишь ее минутное желание.

Она хотела, чтобы их чувства длились всегда.

Он же исчислял его мгновениями.

Дверь с мягким стуком закрылась, и тихий звук резанул ее, как ножом. Какой мерзавец! Что ж, если он хочет делать вид, что ничего не произошло, она поступит так же. И уж конечно Элизабет Баррингтон не будет бегать за этим негодяем, как влюбленная по уши школьница! Она не позволит ему сломать ее судьбу.

Смахнув с лица дрожащими пальцами слезы, девушка с горечью прошептала:

– Ублюдок проклятый!

Выйдя на палубу, Эш долго бродил по яхте, пытаясь успокоиться и забыть нежную и покорную девушку, совсем недавно лежавшую в его объятиях. Но у него ничего не получалось. Остановившись около своей каюты, он смотрел на неспокойные воды океана. Примерно то же волнение было сейчас и в его душе. Он поверил Элизабет. Заглянул в ее теплые, нежные серые глаза и поверил в то, что там увидел.

Эшу казалось, что он знает женщин. Что может понять, когда лгут, а когда говорят правду. Но он ничего не знал о леди. Они, оказывается, вылеплены из другого теста. Леди способны вывернуть душу человека наизнанку и оставить там глубокую кровоточащую рану.

Пейтон.

Одно-единственное шепотом произнесенное имя, – Элизабет выдала себя с головой. И вонзила в его сердце острый нож. Когда он обнимал и целовал ее, она думала о проклятом Пейтоне, о человеке, которого хотела сделать из него, Эша. Ей хотелось, чтобы он сделал реальной ее давнюю фантазию.

Но самым ужасным было, пожалуй, то, что Эшу хотелось вернуться назад и на коленях молить Элизабет о ласке, которая, как ему казалось, читалась в ее глазах.

Изо всех сил, стиснув в ладонях гладкие дубовые перила ограждения, Эш старался не думать об удивительном запахе Элизабет, вкусе ее нежного тела. При воспоминаниях кровь, казалось, вот-вот закипит в жилах. Это была не просто женщина, а настоящая мечта. Но мечта принадлежала, к сожалению, не ему.

Вернее, не совсем ему. Пока он не согласится жить, окружив себя ложью.

Эш не мог этого сделать, но понимал, что долго ему не продержаться.

Подняв голову, он подставил лицо свежему океанскому ветру и попытался сделать глубокий вдох, но не смог – грудь сдавили боль и сожаление.

«Так даже лучше, – старался убедить себя Эш. – Лучше покончить с этим раз и навсегда. В Англии у него не будет будущего. Его сердце – на западе Америки, где человек мог свободно, не оглядываясь ни на кого, дышать полной грудью. Он не мог выдавать себя за того, кем не был на самом деле. Не мог поверить и в то, что увидел в глазах Элизабет. Не мог, хотя верить очень хотелось».

ГЛАВА 16

С высоты лазурно-голубого неба светило яркое солнце, придавая каменным стенам Четсвик Холла красноватый оттенок. Оно ослепительно блестело в его окнах, делая похожим на настоящий сказочный