сестра?
— Отгадка простая, — стараясь сдержать слезы, ответила Эвелин. Она редко пила спиртное и правильно делала, поскольку алкоголь вызывал у нее чересчур сентиментальное и даже плаксивое настроение. — Так ее проще упаковать в чемодан и забрать с собой в колледж. — Она взяла в ладони лицо сестры и шутливо чмокнула ее в нос. — Знаешь, малышка, я очень тебя люблю.
— Знаю, — ответила Дженнифер и поставила поднос на прежнее место. Затем она положила руки на плечи Эвелин. — Я тебя тоже. Но ты останешься здесь, чтобы работать как сумасшедшая и платить за мое обучение.
— Да. И буду скучать по тебе. — Слезы никак не хотели высыхать. Все, это ее последний стакан коки с ромом. — Правда, буду скучать.
Дженнифер чуть нахмурилась.
— Со мной все будет в порядке, Эвелин.
Не сговариваясь, сестры разом посмотрели на запястья Дженнифер, которые пересекали два красных шрама.
Дженнифер первой подняла глаза.
— Это правда, — настойчиво сказала она, спрятав руки за спину. — У меня все будет отлично. Я буду назначать тысячи свиданий. Буду ходить на каждый баскетбольный матч. Даже сама запишусь в баскетбольную команду…
— И будешь прилежно учиться, — строго добавила Эвелин.
— Ладно, — с наигранной досадой отозвалась Дженнифер. — Если только у меня времени хватит.
Эвелин покачала головой, но ничего не сказала. В гостиной кто-то вновь нажал кнопку магнитофона и зазвучали попурри из популярных мелодий.
Музыка звучала все громче и громче. Эвелин мученически закатила глаза и застонала. Завтра соседи еще выскажут свое мнение.
Но ведь молодежи так весело! Эвелин заглянула в комнату, где сверстники ее сестры танцевали и веселились. Славные ребята. Они здорово поддержали Дженнифер, когда она приходила в себя дома. Особенно смешливая рыженькая Синди Ретлок. Раньше Эвелин считала ее легкомысленной, а она оказалась на редкость деликатной и внимательной девочкой…
Теперь Дженнифер придется покорпеть над книжками, чтобы наверстать пробелы в учебе…
Эвелин вздохнула. Ей уже стало легче. Хотя бы немного.
Она подавила желание крепко обнять сестру, сжать ее и держать так, пока последние приступы волнения не стихнут. Вместо этого Эвелин взяла вазу с фруктами и подтолкнула Дженнифер к двери.
— Пойдем кормить голодающих.
Но у голодающих, как оказалось, появилась новая идея.
— Эй, внимание, потише, — крикнул белобрысый паренек, увидев, как кто-то пытается заменить кассету в магнитофоне. — Есть предложение!
Идея заключалось в том, чтобы все по очереди проходили под шестом, прогибаясь назад. Двое рослых парней держали этот шест примерно на уровне своей груди. Шест должен был постепенно опускаться. Выиграет тот, кто прогнется ниже остальных и удержится на ногах.
Игру дружно поддержали свистом и одобрительным смехом. Дженнифер поставила поднос на журнальный столик и встала в очередь желающих.
— Ты тоже иди, Эвелин, — крикнула она и потянула сестру за руку. — Посмотрим, дают хоть что- нибудь твои занятия спортом!
Эвелин, рассмеявшись, подалась назад.
— Меня больше устраивает роль воспитательницы, — с напускной солидностью ответила она. — Я лучше посмотрю.
— Но это же весело! — звонко воскликнула Дженнифер. — Ну, пожалуйста…
Остальные ребята поддержали Дженнифер.
— Давай, Эвелин, — кричали они, не выказывая никакого уважения к ее «преклонным» годам. Нужно было представиться как мисс Флауэр, а не Эвелин, подумала она. И не позволять держаться так запросто.
Но теперь уже поздно. Прежде чем Эвелин успела напустить на себя строгий вид, кто-то выхватил у нее из рук вазу с фруктами и потащил в очередь. Шест был примерно на уровне ее носа. Тут сквозь музыку, шум голосов и смех ей удалось расслышать звонок в дверь.
Слава Богу. Спасена.
— Я открою, — крикнул худощавый Дастин и помчался в холл. — А то ты пропустишь свою очередь, Эвелин.
Все, влипла.
Эвелин смирилась. Она постаралась расслабиться. Кажется, это и вправду забавно. Кто-то поставил кассету с записью рок-н-ролла, и ее сердце забилось в такт ритму. К этому времени шест опустился уже довольно низко. Выбывшие из игры стояли вокруг и болели за оставшихся. Каждый успешный проход под шестом вызывал одобрительный рев, каждое падение — взрывы смеха.
У Эвелин свело колени и бедра. Она изо всех сил старалась не упасть. На лбу выступил пот, ей вдруг стало очень жарко в шелковой оранжевой блузке. Наконец она сделала отчаянную попытку и прогнулась как можно сильнее. Она почти прошла, едва задев шест грудью. Осталось только не зацепиться подбородком. Только бы не потерять равновесие…
И тут Эвелин заметила нового зрителя. Вначале она увидела только темные брюки. Ее взгляд судорожно переместился выше и уперся в мужественный подбородок с дурацкой ямочкой.
Неужели она все-таки перебрала спиртного? Но это действительно был Квентин Блейн, и на этот раз он не улыбался вежливо, а, чуть запрокинув голову, ехидно ухмылялся.
Поймав его насмешливый взгляд, Эвелин почувствовала, что у нее подгибаются колени. И она с размаху хлопнулась на задницу.
Квентин не должен был смеяться. И сам понимал это. Но когда Эвелин Флауэр, пару дней назад такая строгая и неприступная, беспомощно шлепнулась на пол, он не смог сдержаться. Хоть это и непростительно. Остается только надеяться, что его смех потонул во всеобщем веселье.
Господи, кто бы мог подумать, что она такая хорошенькая? Накануне Квентин принял ее за одну из замороженных, хорошо воспитанных и хорошо образованных дамочек. Он встречал много таких женщин на своем веку. И мужчин тоже. Конечно, такие люди прекрасные профессионалы, но после работы общаться с ними не хочется.
Но сейчас он смотрел на Эвелин во все глаза. Ее юбка высоко задралась, открыв стройные бедра, красное от смущения лицо блестело от пота. Трудно было поверить, что это одна и та же женщина.
Эвелин встала на колени, одернула юбку и свирепо зыркнула на него, словно именно он был в ответе за закон всемирного тяготения. Квентин увидел знакомый холодный блеск в ее огромных серо-голубых глазах, но какой завораживающий блеск! Она просто вне себя оттого, что ее увидели в столь неловком положении.
Стараясь сохранять невозмутимость, Квентин протянул ей руку.
— Простите, что помешал вашей вечеринке, — как можно серьезнее проговорил он, что далось ему с трудом, так как губы помимо воли растягивались в улыбке. Сейчас Эвелин походила на маленькую разобиженную девочку, которая пытается держаться с достоинством. — Я хотел еще раз поговорить с вами и услышать ответ.
Квентин понял, что Эвелин пытается собраться с мыслями. Она несколько раз глубоко вдохнула, затем пожала протянутую руку, но встала, опираясь не на нее, а лишь усилием своих тренированных ног.
Она заговорила. Не грубо, но так, что Квентин сразу понял: он для нее один из наименее приятных собеседников.
— Хорошо, мистер Блейн, — проговорила она. Ее тон странно противоречил растрепавшимся кудрям и легкомысленной короткой юбке. Такой голос должен принадлежать женщине с гладко зачесанными волосами, одетой в строгий деловой костюм. — Пойдемте.
Квентин почти физически ощутил ледяной холод, когда она прошла мимо него. Ну и ну! За десять
