Началась неразбериха, о возможности которой Жуков предупреждал Сталина во время обсуждения плана Берлинской операции. Прошло около двух суток, прежде чем Конев обратился к Жукову с просьбой принять меры по исправлению создавшегося положения:
«Войска армии т. Рыбалко и т. Лучинского сегодня, 28 апреля 1945 г. с боями вошли правыми флангами к Антальскому вокзалу (правая разграничительная линия фронта), уступом и левым флангом ведут бой за Вильмерсдорф, Холензее. По донесению т. Рыбалко, армии т. Чуйкова и т. Катукова 1-го Белорусского фронта получили задачу наступать на северо-запад по южному берегу Лантвер канала, таким образом, они режут боевые порядки войск 1-го Украинского фронта, наступающих на север.
Прошу распоряжения изменить направление наступления армий т. Чуйкова и т. Катукова.
О вашем решении прошу сообщить.
Конев Крайнюков Петров
№ 00222/оп
28 апреля 1945 г. 20.45».
В тот же вечер Жуков, оставив без внимания обращение Конева, направил Сталину телеграмму, в которой указывал: «Две стрелковые дивизии 28-й армии и одна мсбр 3 гв. ТА 1-го Украинского фронта, имея от Конева задачу наступать из ст. Пале-штрассе (полтора километра западнее аэропорта Темпельхоф) на север вдоль железной дороги, 28.4.45 г. вышли в тыл боевых порядков 8 гв. А и 1 гв. ТА. Наступление частей Конева по тылам 8 гв. А и 1 гв. ТА создало путаницу и перемешивание частей, что крайне осложнило управление боем. Дальнейшее их продвижение в этом направлении может привести к еще большему перемешиванию и к затруднению в управлении. Докладывая изложенное, прошу установить разграничительную линию между войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов или разрешить мне сменить части Украинского фронта в г. Берлине».
Кто прав, кто виноват? Конев жалуется, что соединения Жукова «режут боевые порядки» войск 1-го Украинского фронта. Жуков в возникшей путанице обвиняет Конева. Добился своего Сталин, зачеркнув разграничительную линию юго-западнее Берлина. Организовав никому не нужное соревнование фронтов, он умудрился «столкнуть лбами» двух полководцев в момент, когда исход войны был полностью предрешен.
При этом он не забывал 41-й, когда хотел отдать Конева под трибунал за развал Западного фронта. Жуков защитил. И Конева, и Москву.
Сталин смотрел в будущее, а там в ореоле Победителя он видел только себя. Чтобы властвовать, нужно уметь разделять.
Отдадим должное Иосифу Виссарионовичу: психологию он понимал тонко и хорошо представлял, что слава для полководцев, вышедших из народной глубинки, тоже не мало значит…
Лишь осознав, что путаница в управлении фронтами может привести к тяжелым последствиям, Сталин наконец-то определил разграничительную линию:
«Директива Ставки ВГК № 11 077 командующим войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов об изменении разграничительной линии
28 апреля 1945 г. 21.20
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. С 24.00 28.04.1945 г. установить следующую разграничительную линию в Берлине между 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами: до Мариендорфа прежняя, затем ст. Темпельхоф, Виктор-Луизе плац, ст. Савиньи, далее по железной дороге на ст. Шарлоттенбург, ст. Весткройц, ст. Руле-бен (все пункты для 1-го Украинского фронта включительно).
2. Об отданных распоряжениях донести.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. Сталин А. Антонов».[466]
К этому времени части 3-й гвардейской танковой армии достигли Тиргартена. Теперь их место должны были занять войска 1-го Белорусского фронта. В своих мемуарах Конев пишет: «Телефонный разговор, который имел по этому поводу с Павлом Семеновичем (Рыбалко. — В.Д.), был довольно неприятным. Он заявил, что ему непонятно, почему корпуса, уже нацеленные на центр города, по моему приказу отворачиваются западнее, меняют направление наступления. Я хорошо понимал переживания командарма, но мне оставалось только ответить, что наступление войск 1-го Белорусского фронта на Берлин проходит успешно, а центр Берлина по установленной разграничительной линии входит в полосу действий 1 — го Белорусского фронта».[467]
После войны И.С.Конев писал: «Известно, что Жуков не хотел и слышать, чтобы кто-либо, кроме войск 1-го Белорусского фронта, участвовал во взятии Берлина… Жуков был крайне раздражен, что воины 1-го Украинского фронта 22 апреля появились в Берлине. Он приказал генералу Чуйкову следить, куда продвигаются наши войска. По ВЧ Жуков связался с командармом 3-й танковой армии Рыбалко и ругал его за появление со своими войсками в Берлине, рассматривая это как незаконную форму действий, проявленную со стороны 1-го Украинского фронта».[468] Так ли все было на самом деле или нет, ясно одно: взаимоотношения между командующими двух фронтов во время Берлинской операции оставляли желать лучшего и не шли на пользу дела.
30 апреля 79-й стрелковый корпус 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта начал бои за рейхстаг. В тот же день в 22 часа 30 минут по московскому времени артиллеристы-разведчики 136-й армейской пушечной артиллерийской бригады старшие сержанты Г.К.Загитов, А.Ф.Лисименко, А.П.Бобров и сержант М.П.Минин из состава штурмовой группы 79-го стрелкового корпуса, возглавляемой капитаном В.Н.Маковым, водрузили знамя на крыше рейхстага (на скульптурной фигуре «Богиня победы»).[469] Группа действовала совместно с батальоном капитана С.А.Неустроева. Через 2–3 часа также на крыше рейхстага (на скульптуре конного рыцаря — кайзера Вильгельма) по приказу командира 756-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии полковника Ф.М.Зинченко установили Красное знамя разведчики, сержант М.А.Егоров и младший сержант М.В.Кантария, которых сопровождали лейтенант А.П.Берест и автоматчики из роты старшего сержанта И.Я.Съянова. 2 мая этот стяг был перенесен на купол рейхстага в качестве Знамени Победы.
Несмотря на явную бессмысленность сопротивления, Гитлер упорно не хотел признавать своего поражения. 28 апреля он приказал открыть шлюзы на Шпрее, чтобы затопить метро, где укрывались тысячи жителей Берлина. Тогда же фюрер отклонил предложение коменданта Берлина генерала Вейдлинга о прорыве на запад, к англо-американским войскам. Он все еще надеялся на помощь извне, то и дело запрашивал, когда же войска деблокируют столицу. 30 апреля генерал-фельдмаршал Кейтель радировал, что 9-я армия не сумела вырваться из окружения, а 12-я армия наступать на столицу не может. Это означало конец. В этот же день Гитлер покончил с собой.
1 мая войска 3-й ударной армии, наступавшие с севера, встретились южнее рейхстага с частями 8-й гвардейской армии, наступавшими с юга. К 15 часам 2 мая сопротивление противника полностью прекратилось, остатки берлинского гарнизона сдались в плен. Борьба с отдельными группами, пытавшимися прорваться на запад, закончилась 5 мая.
2 мая Сталин подписал приказ по войскам Красной Армии и Военно-Морскому Флоту:
«Войска 1-го Белорусского фронта под командованием Маршала Советского Союза Жукова при содействии войск 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза Конева после упорных уличных боев завершили разгром берлинской группы немецких войск и сегодня, 2 мая полностью овладели столицей Германии городом Берлин — центром немецкого империализма и очагом немецкой агрессии.
Берлинский гарнизон, оборонявший город во главе с начальником обороны Берлина генералом от артиллерии Вейдлингом и его штабом сегодня, в 15 часов, прекратил сопротивление, сложил оружие и сдался в плен.
2 мая к 21 часу нашими войсками взято в плен в городе Берлин более 70 ООО немецких солдат и офицеров…
…В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за овладение Берлином, представить к присвоению наименования „Берлинских“ и к награждению
