идеологии, фашистских организаций, проявления в любом виде милитаризма, особенно в школах, университетах и спортивных организациях».[488]
Жуков стремился пресекать любые проявления недисциплинированности и грубого отношения к местному населению. В конце сентября 45-го года он направляет адресный приказ командирам и начальникам политотделов соединений:
«Поступил сигнал о возмутительных фактах мародерства, бесчинства, своевольства, допускаемых вашими подчиненными. На острове Рюген и в других местах районов дислокации отмечены факты изъятия у населения скота, лошадей и повозок, домашнего имущества, из квартир увозится мебель. В Штральзунде две баржи незаконно загружены домашним имуществом для отправки к новому месту.
Военные коменданты, препятствующие этим фактам произвола, подвергаются оскорблениям, угрозам расправы, и одного помощника коменданта связали и бросили в кювет.
Все это свидетельствует о том, что вы лично не хотите, видимо, поддерживать должный порядок в районе дислокации частей, не боритесь по-настоящему за честь и достоинство гвардейцев, лично потакаете этим бесчинствам и своевольствам.
Категорически предупреждаю лично вас, что, если не будут немедленно прекращены бесчинства и своевольства, вы будете отстранены от должности и сурово наказаны…» [489]
Через некоторое время военным советам армий и командующим родов войск направляется очередная секретная директива:
«Ваши меры борьбы с мародерством и самоуправством неудовлетворительны.
Бесчинства не прекращаются, порядку и дисциплине в войсках требуется более настойчивых и жестоких мер командования, особенно 2 УА, 47 А и 5 УА.
По дорогам передислоцирующиеся войска передвигаются вне строя, огромное количество рядовых, сержантов и офицеров на велосипедах, мотоциклах.
Командиры частей и соединений не желают, видимо, наводить должного порядка в своих частях, нарушают дисциплину строя на марше, не интересуются, откуда подчиненные приобретают велосипеды, мотоциклы и на какую надобность нарочные самовольно покидают строй…» [490]
В то время как Жуков занимался делами советской военной администрации, в Нюрнберге 20 ноября 1945 года начался судебный процесс над группой главных нацистских военных преступников. Во время процесса защитник Генерального штаба и Верховного командования вермахта адвокат доктор Ганс Латернзер направил ходатайство в Международный военный трибунал «об истребовании письменного показания, данного под присягой» от Жукова. Защита считала, что «маршал Жуков, как эксперт по военным вопросам, должен ответить» на ряд вопросов. Поставленные вопросы носили альтернативный характер и занимали несколько страниц. Суть формулировок выражена в пункте 7: «Может ли высший военачальник в военное время отказаться от выполнения отданного ему приказа, против которого он безуспешно возражал?» Далее в документе говорилось:
«Если защита в состоянии будет получить доказательство того, что и в Советской Армии военачальники также не имели возможности оказывать влияние на окончательные решения своего правительства и что вопросы внешней политики и другие необходимые в политическом и военном отношении мероприятия были полностью исключены из круга вопросов, подлежащих их личному рассмотрению, то это, по мнению защиты, окажет огромное влияние на правильность решения, вынесенного по поводу аналогичных действий немецкого командования.
Если и в Советской Армии также имеет место тот принцип, что мероприятия, которые рассматриваются высшим руководством как необходимые, должны проводиться военачальниками вопреки их возможным высказываниям и личным возражениям и что безоговорочное воинское повиновение должно иметь место в интересах обеспечения и проведения операций, то это означает для членов организации если не окончательное снятие с них ответственности, то, по крайней мере, смягчение приговора в отношении их действий, которые производились на основании приказов. Почти одинаковое или, по меньшей мере, совершенно аналогичное толкование долга солдатского повиновения в обеих армиях окажет решающее влияние на истолкование положений устава, относящихся к выполнению приказов.
Что же касается самой организации как таковой, то в силу того, что действия ее членов могут повлечь и повлекут за собой в данном случае смягчение приговора Трибунала, она не может носить „преступный характер“».[491]
Надо сказать, что аналогичные вопросы, сформулированные высокопрофессиональным адвокатом, были поставлены генералу Б.Смиту и фельдмаршалу лорду Алленбруку. Ответить отрицательно на них было практически невозможно.
Члены Международного военного трибунала, рассмотрев ходатайства г. Латернзера, 27 апреля 1946 года приняли следующее решение:
«… 3. Ходатайство о направлении опросных листов генералу Беделу Смиту, фельдмаршалу лорду Алленбруку, маршалу Жукову.
Трибунал отклонил эти ходатайства как не относящиеся к делу».[492]
Тем не менее Международный военный трибунал, объявив преступными руководство национал- социалистской партии, гестапо, СД, СС и СА, не признал таковыми правительственный кабинет нацистской Германии, Генеральный штаб и Верховное командование вермахта.
…Ордена, изображенные художником Кориным на груди маршала Жукова, были лишь похожи на доспехи. Высоко ценятся заслуги на земле Русской, но не оберегают они от превратностей судьбы. Да к тому же, если учесть, что всегда грешен человек русский…
Нужда в непобедимых полководцах на некоторое время отпала.
В августе 1945 года бывший начальник Главного управления контрразведки «Смерш» Группы советских оккупационных войск в Германии генерал А.А.Вадис сообщал своему руководству: «О Серове (заместитель Г.К.Жукова по гражданской администрации. — В.Д.) идут разговоры, что Героя Советского Союза он получил незаслуженно, это сделано Жуковым для того, чтобы приблизить Серова к себе…
Многие считают, что Жуков является первым кандидатом на пост наркома обороны. Жуков груб и высокомерен, выпячивает свои заслуги, на дорогах плакаты „Слава маршалу Жукову“. В одном из разговоров с армейским политработником, когда тот сослался на директиву Булганина о полит-органах, Жуков заявил: „Что Вы мне тычете Булганиным, я кто для Вас?“, желая подчеркнуть, что он не кто-нибудь, а заместитель наркома обороны».
В одну кучу спешно валилось все, что можно. После Парада Победы на своей даче Жуков произнес первый тост не за Сталина, а за «старейшего командарма Чуйкова». Певица Лидия Русланова на одном из приемов в Потсдаме назвала Жукова Георгием Победоносцем.
Тень заговора против Сталина, якобы замышленного Георгием Константиновичем с группой офицеров, — это уже серьезнее. В «дело Жукова» ложились обвинения в том, что он без серьезных оснований снимает с должностей высших начальников, утверждает «порочные» уставы, присваивает себе заслуги во многих победах и преуменьшает в них роль Сталина. В донесениях Сталину сообщалось, что некоторые известные генералы — командующий 8-й гвардейской армией В. И. Чуйков, командующий 1-й гвардейской танковой армией М.Е.Катуков, командующий артиллерией Группы советских оккупационных войск в Германии В. И. Казаков и другие — именуют себя «жуковцами», а не «сталинцами».
В апреле 1946 года Жуков отзывается в Москву и назначается главнокомандующим Сухопутными войсками. После должности первого заместителя он становится просто заместителем наркома обороны, к тому же подчиняющимся Н.А.Булганину, дилетанту, не имевшему военного образования. Естественно, при властном характере Жукова между ними сразу же стали возникать трения.
В то время, когда Жуков еще только принимал дела на новой должности, начальник Главного управления контрразведки «Смерш» В.С.Абакумов фабриковал документы по так называемому «авиационному делу».
Все началось с письма, которое в августе 1945 года Василий Сталин отправил своему отцу. В письме содержалась жалоба на то, что «ВВС принимают от промышленности самолет Як-9 с дефектами, из-за которых бьется много летчиков». Тогда постановлением ГКО командующему ВВС Главному маршалу авиации
