Мистер Ботибол протиснулся через вращающиеся двери и вошел в огромное фойе отеля. Он снял шляпу и, держа ее перед собой обеими руками, просеменил вперед и стал оглядывать лица закусывающих. Несколько человек обернулись и удивленно уставились на него, и он услышал — или это ему показалось — голос, по крайней мере, одной женщины:
— Дорогой, ты только посмотри на это.
Наконец он узнал мистера Клементса за маленьким столиком в дальнем углу и поспешил к нему. Клементс тоже заметил его, и, глядя, как мистер Ботибол осторожно пробирается между столиков и людей — на носочках, робко и тушуясь, сжав шляпу обеими руками, — Клементс подумал, что, должно быть, очень неприятно так странно выглядеть и так бросаться в глаза, как этот Ботибол. Он был невероятно похож на спаржу. Его длинный узкий стебель, похоже, вовсе не имел плеч; он постепенно суживался кверху и сходил на нет на лысом темечке. Он был плотно завернут в блестящий голубой двубортный костюм, и почему-то это делало его сходство с огородной культурой еще более нелепым.
Клементс встал, они пожали друг другу руки, и, едва сев, мистер Ботибол сказал:
— Я решил… Да, я решил принять предложение, которое вы сделали мне вчера, прежде чем покинуть мой офис.
Уже несколько дней от имени своих клиентов Клементс вел переговоры о покупке фирмы, известной как „Ботибол и K°“, единственным владельцем которой был мистер Ботибол, и накануне вечером Клементс сделал свое первое предложение. Это была пробная, слишком низкая ставка. „И надо же, — думал Клементс, — несчастный дурак согласился и принял предложение“. Клементс деловито закивал, пытаясь скрыть удивление, и сказал:
— Хорошо, хорошо. Рад слышать это, мистер Ботибол.
Потом он подозвал официанта и сказал:
— Два больших мартини.
— Нет-нет! — испуганно запротестовал мистер Ботибол, подняв обе руки.
— Ну что вы, — сказал Клементс — У нас славный повод.
— Я пью очень мало, а в середине дня — вообще никогда.
Но Клементс пришел в хорошее расположение духа и не послушался. Он заказал два мартини и, когда их принесли, вынудил мистера Ботибола, добродушно подшучивая, выпить за только что заключенную сделку. Затем Клементс быстро договорился о составлении и подписании документов и, когда все было оговорено, заказал еще два коктейля. Мистер Ботибол снова запротестовал, на этот раз не так решительно, и Клементс, заказав коктейли, с дружелюбной улыбкой повернулся к собеседнику.
— Теперь, мистер Ботибол, — сказал он, — когда все позади, предлагаю без церемоний отобедать со мной. Что скажете? Я плачу.
— Как вам угодно, как вам угодно, — ответил мистер Ботибол без энтузиазма. У него был тихий унылый голос и манера произносить каждое слово отдельно и медленно, словно объясняясь с ребенком.
Когда они прошли в обеденный зал, Клементс заказал бутылку „Лафита“ урожая 1912 года и пару откормленных жареных куропаток. В уме он уже прикинул сумму своих комиссионных и чувствовал себя отлично. Он начал живую беседу, плавно переходя от одной темы к другой, в надежде набрести на предмет, интересующий его гостя. Бесполезно. Мистер Ботибол, казалось, слушал вполуха. Время от времени он склонял свою маленькую лысую голову то на один бок, то на другой и говорил:
— Да, действительно.
Когда принесли вино, Клементс попробовал заговорить о вине.
— Уверен, оно отличное, сказал мистер Ботибол, — но мне, пожалуйста, совсем чуть-чуть.
Клементс рассказал смешную историю. Выслушав, мистер Ботибол важно смотрел на него некоторое время, а затем произнес:
— Забавно.
После этого Клементс замолчал и они ели в тишине. Мистер Ботибол пил свое вино и, похоже, не возражал, что его хозяин время от времени наполняет ему бокал. Когда закончили есть, Клементс прикинул, что его гость выпил, по меньшей мере, три четверти бутылки.
— Сигару, мистер Ботибол?
— Нет, спасибо.
— Немного бренди?
— Нет, я, правда, не привык…
Клементс заметил, что щеки его гостя слегка покраснели, а глаза увлажнились и заблестели. „Похоже, старина хорошо набрался с моей помощью“, — подумал он, а официанту сказал:
— Два бренди.
Когда принесли бренди, мистер Ботибол подозрительно посмотрел на свой большой бокал, поднял его, быстро по-птичьи глотнул и поставил назад.
— Мистер Клементс, — сказал он внезапно, — я завидую вам.
— Мне? Почему?
— Я скажу вам, мистер Клементс, я скажу, если позволите.
Голос у него был нервный, искательный, словно он заранее извинялся за все, что собирался сказать.
— Пожалуйста, скажите, — сказал Клементс.
— Потому что, мне кажется, вы добились успеха в жизни.
„Похоже, он спьяну размякнул, — подумал Клементс, — а я таких терпеть не могу“.
— Успеха? — сказал он. — Никакого особенного успеха я не добился.
— Нет, действительно. Вся ваша жизнь, смею сказать, мистер Клементс, кажется такой славной и успешной.
— Я самый обычный человек, — сказал Клементс.
Он пытался понять, насколько его собеседник действительно пьян.
— Кажется, — сказал мистер Ботибол медленно, осторожно отделяя одно слово от другого, — кажется, вино немного ударило мне в голову, но…
Он остановился, подыскивая слова.
— …но я все же хочу задать вам один вопрос.
Он высыпал немного соли на скатерть и кончиком пальца стал сгребать ее в горку.
— Мистер Клементс, — продолжал он, не поднимая глаз, — по-вашему, возможно, чтобы человек дожил до пятидесяти двух лет и ни разу за всю свою жизнь не достиг успеха?
— Дорогой, мистер Ботибол, — засмеялся Клементс, — время от времени каждый добивается каких-то успехов, пусть даже маленьких.
— О нет, — мягко возразил мистер Ботибол, — вы ошибаетесь. Я, например, не помню, чтобы я хоть раз за всю жизнь, хоть в чем-то добился успеха.
— Ну-ну, — улыбнулся Клементс. — Вы неправы. Вот сегодня утром вы продали свою фирму за сто тысяч. Я считаю, это большой успех.
— Фирму мне завещал отец. Когда он умер девять лет назад, она стоила вчетверо больше. Под моим руководством она потеряла три четверти своей стоимости. Вряд ли это можно назвать успехом.
Клементс знал, что это правда.
— Хорошо, — сказал он, — может быть, и так, но все равно, вы знаете так же, как и я: каждый человек добивается каких-нибудь успехов. Пусть не очень больших. Но множество маленьких. Да, черт возьми, даже забить гол в школе — это маленький успех, маленький триумф. Или бегать наперегонки, или учиться плавать. Просто про это забывают, вот и все. Забывают.
— Я никогда не забивал голов, — сказал мистер Ботибол, — и не учился плавать.
Клементс воздел руки и раздраженно фыркнул.
— Да, да, понимаю, но неужели вы не видите, не понимаете, что есть тысячи, буквально тысячи других вещей, как… ну… поймать хорошую рыбу, или починить мотор в машине, или порадовать кого-то подарком, или вырастить грядку фасоли, или выиграть небольшое пари, или… или… черт!., перечислять можно бесконечно!
