— Надеюсь, все остальные слушали нас, — обратилась она к классу. — Матильда очень счастливая девочка. У нее замечательные родители, которые научили ее умножению. Тебя этому мама научила, Матильда?
— Нет, мисс Хани.
— Значит, у тебя очень умный папа. Наверно, он прекрасный учитель.
— Нет, мисс Хани, — тихо ответила Матильда. — Мой папа не учил меня.
— Ты хочешь сказать, что сама всему этому выучилась?
— Я не знаю, — искренне призналась Матильда. — Просто мне кажется, что умножать одни числа на другие совсем нетрудно.
Мисс Хани набрала полную грудь воздуха и медленно выпустила его. Она еще внимательнее посмотрела на эту умную и серьезную маленькую девочку с блестящими глазами, стоявшую за партой.
— Значит, по-твоему, умножить одно число на другое нетрудно, — сказала мисс Хани. — Расскажи нам об этом поподробнее.
— Я не знаю, о чем рассказывать, — вздохнула Матильда.
Мисс Хани ждала. Все в классе молча слушали.
— Ну например, — сказала мисс Хани, — если бы я попросила тебя умножить четырнадцать на девятнадцать… Нет, это очень сложно…
— Двести шестьдесят шесть, — тихо произнесла Матильда.
Мисс Хани во все глаза смотрела на нее. Потом взяла карандаш и быстро подсчитала ответ на листке бумаге.
— Сколько, ты сказала? — спросила она, посмотрев на Матильду.
— Двести шестьдесят шесть, — повторила девочка.
Мисс Хани положила карандаш, сняла очки и принялась протирать их кусочком материи. Все сидели тихо, глядя на нее и ожидая, что будет дальше. Матильда по-прежнему стояла за партой.
— Вот что, Матильда, — обратилась к ней мисс Хани, продолжая протирать очки, — попытайся описать в точности, что происходит в твоей голове, когда тебе приходится производить умножения. Это ведь нелегко, однако ты, похоже, без промедления находишь верный ответ. Вот, скажем, этот последний пример — четырнадцать умножить на девятнадцать.
— Я… я… я просто умножаю в голове четырнадцать на девятнадцать, и все, — сказала Матильда. — Я не знаю, как вам объяснить, Я всегда говорила себе — если какой-то карманный калькулятор способен на это, то почему это не могу сделать я?
— И правда, почему? — согласилась мисс Хани. — Человеческий мозг — удивительная вещь.
— По-моему, его и не сравнить с какой-то там механической штучкой, — сказала Матильда. — Калькулятор — это просто железяка.
— Ты совершенно права, — сказала мисс Хани. — К тому же в нашей школе нельзя пользоваться калькуляторами.
Мисс Хани ощущала какой-то трепет. У нее не было никакого сомнения, что у этой девочки большие способности к математике, и в голове у нее промелькнули слова „гениальный ребенок“ и „вундеркинд“. Она знала, что такого рода чудеса случаются в мире время от времени, но только раз или два в столетие. Например, Моцарту было только пять лет, когда он начал сочинять композиции для фортепиано, и посмотрите, чем это кончилось.
— Это нечестно, — заявила Лэвиндер. — Почему она может это делать, а мы нет?
— Не волнуйся, Лэвиндер, скоро ты ее догонишь, — сказала мисс Хани. Но это была явная ложь.
Мисс Хани не могла не поддаться искушению подвергнуть удивительного ребенка еще одному испытанию. Конечно же, ей следовало бы уделить внимание и остальным, но она не могла сдержаться.
— Что ж, — сказала она, делая вид, что обращается ко всему классу, — оставим пока умножение и посмотрим, умеет ли кто-нибудь из вас произносить слова по буквам. Поднимите руки, кто может назвать по буквам слово „кот“.
Поднялись три руки. Их подняли Лэвиндер, маленький мальчик по имени Найджел и Матильда.
— Произнеси по буквам слово „кот“, Найджел.
Найджел сделал то, о чем его просили.
Теперь мисс Хани решила задать вопрос, который она и не подумала бы задавать классу, собравшемуся в первый раз.
— Интересно, — сказала она, — из вас троих, которые знают, как произносить по буквам слово „кот“, может ли кто-нибудь прочитать несколько слов, составленных в одно предложение?
— Я, — сказал Найджел.
— И я, — сказала Лэвиндер.
Мисс Хани подошла к доске и написала мелом: „Я умею читать длинные предложения“. Она специально дала трудное задание, и она знала, что мало кто из этих пятилеток справится с ним.
— Можешь ли ты мне сказать, что тут написано, Найджел? — спросила она.
— Это очень трудно, — ответил Найджел.
— Лэвиндер?
— Первое слово значит „я“, — сказала Лэвиндер.
— А может ли кто-нибудь из вас прочитать все предложение? — спросила мисс Хани, ожидая услышать слово „да“, которое, она была уверена, произнесет Матильда.
— Да, — произнесла Матильда.
— Читай, — сказала мисс Хани.
Матильда прочитала предложение без запинки.
— Очень хорошо, очень, — сказала мисс Хани, впервые в жизни недооценив знания ученика. — Значит, ты и читать умеешь, Матильда?
— Да, я думаю, что могу почти все прочесть, мисс Хани, — сказала Матильда, — хотя я не всегда понимаю, о чем идет речь.
Мисс Хани встала и быстро вышла из класса и через полминуты вернулась с толстой книгой в руках. Открыв ее наугад, она положила книгу на парту Матильды.
— Это стихи, — сказала она. — Посмотрим, сможешь ли ты прочитать вслух вот это.
Не задумываясь, Матильда стала гладко, не торопясь, читать стихотворение про эпикурейца, который обнаружил в своей тарелке большую мышь. Увидев это, официант громко сказал ему: „Не показывайте ее никому, а то и другим тоже захочется“.
Некоторые дети поняли смысл стихотворения и рассмеялись.
— Ты знаешь, кто такой „эпикуреец“, Матильда? — спросила мисс Хани.
— Тот, кто любит вкусно поесть, — ответила Матильда.
— Правильно, — сказала мисс Хани. — А не знаешь ли ты, как называются такие стихотворения?
— Они называются шуточными, — ответила Матильда. — Это очень хорошее. Оно такое смешное.
— И к тому же известное, — сказала мисс Хани, беря книгу и возвращаясь к своему столу. — Остроумное шуточное стихотворение очень трудно написать, — прибавила она. — Они кажутся простыми, но, конечно, это не так.
— Я знаю, — сказала Матильда. — Я несколько раз пробовала написать шуточное стихотворение, но у меня никогда хорошо не получалось.
— Вот как? — спросила мисс Хани, изумляясь еще более. — Знаешь, Матильда, я бы очень хотела послушать какое-нибудь твое шуточное стихотворение. Можешь вспомнить хотя бы одно?
— Видите ли, — неуверенно произнесла Матильда. — Вообще-то, пока мы тут сидели, я пробовала сочинить стихотворение про вас, мисс Хани.
— Про меня! — воскликнула мисс Хани. — Ну уж его-то мы обязательно должны услышать, не так ли?
