устранить этот побочный эффект, чтобы люди могли пользоваться витамином без… э-э…
— Без чего? — рявкнула бабушка Джорджина.
— Без опасности для здоровья, — ответил мистер Уонка. — Словом, я засучил рукава и взялся за, работу. Я не вылезал из своего Цеха Изобретений. Я смешивал день и ночь. Я перепробовал все смеси, какие только существуют на свете, А надо сказать, что в одной из стен Цеха Изобретений есть небольшое отверстие, ведущее непосредственно в Испытательный Цех, который расположен прямо за этой стеной. Таким образом, я мог по мере необходимости сразу передавать полученную новую смесь дежурному доблестному добровольцу. Ну-с, результаты первых нескольких недель были до такой степени неутешительны, что лучше о них це вспоминать. Перейдем сразу к сто тридцать второму дню моих штудий. В то утро я радикально изменил состав смеси и маленькая пилюля, которая получилась в итоге, была уже не такой активной, как прежде. Она по-прежнему постоянно меняла цвет, но теперь только с лимонно-желтого на голубой и обратно. И когда я клал ее на ладонь, она уже не прыгала как блоха, а только слегка подрагивала, да и то еле-еле. Я бегом бросился к отверстию в стене и передал пилюлю дежурному симпатимпасу. Им оказался сморщенный, лысый и беззубый старикан, который в придачу уже пятнадцать лет не вставал с инвалидного кресла на колесах. «Образец номер сто тридцать два», — сказал я старику, делая мелом соответствующую запись на доске. Старик взял пилюлю и стал с опаской ее разглядывать. Впрочем, после того, что произошло со сто тридцать одним его предшественником, мне трудно упрекать его за некоторую боязливость.
— Да что, наконец, произошло с ними? — заорала бабушка Джорджина. — Почему вместо ответа вы все время крутите вокруг да около?
— Я вещи эти держу в секрете, — ответил мистер Уонка. — Так вот, этот мужественный старик, несмотря на свои опасения, запив водой, проглотил пилюлю. И сейчас же началось что-то совершенно невероятное. Его облик стал меняться прямо на глазах! Секунду назад старик был почти абсолютно лысым — только на висках и на затылке торчали пучки седых волос, — а теперь по всей голове, словно молодая трава, рассыпались побеги новых золотых волос; Меньше чем за полминуты, у него отросла прекрасная, густая, рыжая шевелюра! И в то же самое время с его лица начали исчезать морщины — не все, а примерно половина, — так что он вообще стал выглядеть гораздо моложе. При этом он, очевидно, испытывал что-то вроде щекотки, потому что сперва заулыбался, а потом начал хохотать во всю глотку, широко раскрывая рот, в котором я увидел то, что поразило меня больше всего: из бледных голых десен росли зубы! Замечательные, белые, крепкие зубы, которые увеличивались с каждой секундой! Я был так ошарашен, что не мог произнести ни слова. Я стоял, просунув голову в отверстие в стене, и не сводил глаз со старого симпатимпаса. А он между тем начал медленно приподниматься со своего кресла. Сперва он неуверенно как бы ощупал ногами пол. Потом встал… потом сделал несколько шагов… Он взглянул на меня огромными сияющими глазами и тихо проговорил; «Смотрите! Я снова хожу! Это настоящее чудо!» — «Это великий омолодитель „Уонкавит“! — сказал я. — Он вернул вам молодость! Как, по-вашему, сколько вам сейчас лет?» Тщательно поразмыслив, симпатимпас ответил: «Пожалуй, почти точно так же я чувствовал себя, когда мне было лет пятьдесят». — «А сколько вам было перед тем, как вы приняли „Уонкавит“?» — спросил я. «Семьдесят», — ответил он. «Значит, — сказал я, — вы помолодели на двадцать лет». — «Точно! — в восторге закричал он. — Я готов прыгать, как молодой лягушонок!» — «Так уж сразу и прыгать! — сказал я. — Пятьдесят лет — это еще отнюдь не молодость. Посмотрим, не смогу ли я омолодить вас еще немного. Ждите меня здесь, я сейчас вернусь». Я бегом бросился к своему рабочему столу и быстро приготовил еще одну пилюлю «Уонкавита» по прежнему рецепту. «Проглотите-ка ее», — сказал я, протянув симпатимпасу вторую пилюлю. На этот раз, не колеблясь ни секунды, он нетерпеливо сунул ее в рот и быстро запил водой. И представьте себе, не прошло и полминуты, как еще двадцать лет слетели с него, словно кожура с мандарина. Теперь это был стройный и моложавый симпатимпас лет тридцати. Издав радостный вопль, он как сумасшедший принялся плясать и скакать по комнате. «Вы рады?» — спросил я его. «Я в восторге! — закричал он. — У меня припадок телячьего восторга!» Он выбежал из Испытательного Цеха показаться в новом обличье друзьям и родным. Так был изобретен «Уонкавит», — закончил мистер Уонка, — и устранен его ужасный побочный эффект.
— А почему тогда вы не хотите принять его сами? — спросила бабушка Джорджина. — Ведь вы говорили Чарли, что слишком стары, чтобы управлять фабрикой. Отчего бы вам не проглотить пару пилюль и не сбросить лет сорок?
— Задавать вопросы умеют все, — сказал мистер Уонка, — а вот отвечать — совсем другое дело. Итак, если вы трое хотите попробовать этот витамин…
— Минуточку! — заговорила бабушка Джозефина, садясь на кровати.
— Сначала я бы хотела своими глазами взглянуть на этого семидесятилетнего симпатимпаса, которому сейчас тридцать!
Мистер Уонка щелкнул пальцами, и тут же из толпы симпатимпасов выбежал молодой и весьма бойкий мужчина лет тридцати. Остановившись перед кроватью с тремя стариками, он раскланялся и сделал несколько замысловатых па.
— Вот! — гордо проговорил мистер Уонка. — Еще две недели назад это был глубокий старик, не встававший с инвалидного кресла! А посмотрите на него теперь!
— Слышишь, Чарли? — сказал дедушка Джо. — Они опять застучали в свои барабаны!
Вдалеке, на берегу Шоколадной реки, Чарли снова разглядел оркестр симпатимпасов. Он состоял из двадцати исполнителей, и каждый из них молотил в огромный барабан, который был в два раза больше самого музыканта. Странный медленный ритм понемногу захватил остальных симпатимпасов, и, словно в трансе, раскачиваясь из стороны в сторону, они начали распевать:
