Четырнадцать месяцев спустя вспыхнула война в Корее. Одним из ее последствий было то, что Генеральная ассамблея ООН 5 декабря 1950 года аннулировала свою резолюцию от 1946 года, и высшие военные чины Объединенных Наций потребовали восстановления дипломатических отношений с Мадридом.
Началось своего рода состязание за благосклонность со стороны каудильо. Вначале почву зондировали полуофициальные посетители, затем министр иностранных дел Альберто Мартин Артахо регулировал восстановление прерванных отношений. Вскоре Франко имел возможность принимать вновь назначенных дипломатов одного за другим в Паласио де Ориенте. Для того чтобы и жители Мадрида осознали наступившую перемену, придерживались старинной церемонии выезда кортежей с живописным эскортом.
На фоне этих шоу 1951-1952 годов большая политика достигла новых успехов. Поскольку в первую очередь Бельгия и Голландия, Дания, Норвегия и Великобритания по настоянию левых сил внутри этих стран возражали против инициируемого США вовлечения Испании в систему Североатлантического договора, Франко заявил одному из американских корреспондентов, что наилучшим решением ему кажутся прямые договоренности между обоими государствами.
Успешная поездка министра иностранных дел Альберто Мартина Артахо по Ближнему Востоку внесла свой вклад в расширение числа сторонников новой идеи, в особенности среди американцев. Следующая встреча между Франко и Салазаром 14 апреля 1952 года в Сьюдад Родриго завершилась твердой союзнической договоренностью и была, несомненно, первым контактом Испании с одним из государств НАТО в сфере оборонной политики.
Новые сигналы были правильно восприняты вашингтонским правительством. То, что переговоры все же затянулись, зависело преимущественно от Франко, которому теперь незачем было спешить с предполагаемым договором. Решение было принято, когда генерал Дуайт Эйзенхауэр был избран президентом Соединенных Штатов. Он откомандировал своего нового посла в Ла Корунью, где находился каудильо, и выполнил большую часть требований Испании.
Франко не сдавал территорию в аренду, как этого желали бы американцы. Все базы, которые предусматривались по договору, - три аэродрома, семь радиолокационных станций и склады снабжения, а также база флота в окрестностях Роты, - будучи единым объектом, оставались суверенным владением Испании. Обещанная же Вашингтоном экономическая и военная помощь в размере 85 или 191 млн. долларов оказалась менее существенной, чем надеялись в Мадриде.
Подписанию регламентированного по времени договора о военных базах Альберто Мартином Артахо и американским послом 26 сентября 1953 года в августе предшествовал конкордат между Мадридом и папским престолом. И этот договор, с симпатией встреченный массами католиков за границей, также способствовал тому, что лед недоверия был сломан. Еще до конца года Испания отправила делегацию в ЮНЕСКО, в Париж.
В общем, после смерти Сталина в 1953 году наступила оттепель. Новые кремлевские вожди казались почти любезными. Начиная с января 1955 года, испанское правительство получило возможность направить в штаб-квартиру Организации Объединенных Наций своих постоянных наблюдателей. В начале декабря великие державы приняли решение о приеме в ООН еще 16 государств в качестве полноправных членов, и среди них Испанию. За это проголосовал даже Советский Союз.
Прорыв оказался успешным, Испания преодолела свою изоляцию. Правда, ей было отказано в равноправном партнерстве в рамках НАТО. Кроме того, после заключения Римского договора между государствами Европейского экономического сообщества (ЕЭС) перед Испанией вскоре возникли те же проблемы, что и до войны. Однако прежде всего испанский народ получил передышку.
Консолидация власти
Франко шел шестьдесят третий год. Жидкая растительность на голове и коротко подстриженные усики поседели, брови стали кустистыми. Большие глаза под оголившимся лбом, острый орлиный нос и энергичный подбородок отвлекали внимание от морщинистой шеи. Молодцеватая выправка главы государства заставляла забыть о том, что он был маленького роста и страдал тучностью.
Каудильо регулярно, пока не отсоветовал врач, играл в теннис. Когда занятия теннисом пришлось прекратить, стал совершать долгие прогулки, пешие и верхом. Старый солдат не утратил любви к рыбной ловле и охоте. Его главным увлечением была живопись. Прилив бодрости и сил Франко ощущал, плавая вдоль берегов Атлантики на яхте 'Азор'. Такая возможность предоставлялась во время продолжительных посещений Ла Коруньи и Сан Себастьяна.
Еще со времен войны Франко обычно жил в Пардо - замке XVI века, расположенном неподалеку от столицы. Распорядок занятий и досуга там был строго регламентирован: с 10.00 примерно до 15.30 - работа за письменным столом, затем скромная трапеза, после нее - изучение документов и диктовка, вскоре после 22.00 последняя трапеза, около полуночи молитва с четками вместе с супругой, после этого - недолгое чтение перед сном.
Радость и веселье в эту спокойную и размеренную жизнь доставлял приезд замужней дочери с супругом и семью детьми. Разнообразие иного рода вносили аудиенции, происходившие по вторникам и средам. Каждую пятницу Франко проводил заранее подготовленное заседание кабинета, которое начиналось в 14.30 и нередко затягивалось до субботнего утра.
Два-три раза в год Франко отправлялся в штатском костюме, в качестве болельщика, в Мадрид на коррида де торос{101} или на футбольные матчи. Во время государственных мероприятий он надевал мундир генерал-капитана. В этих случаях его старый ролс-ройс всегда сопровождал эскадрон улан мавританского эскорта 'Эсколта монтада'{102} на пританцовывающих конях, весь сверкающий бело-сине- красным, в одежде, сплошь расшитой галунами, в тюрбанах поверх шлемов толедских сарацин.
Блестящие парады, торжественные богослужения, процессии и пышные приемы казались атрибутами исчезнувшей монархии. Однако их придворная роскошь была политической реальностью, причем не просто бутафорией или выражением настроения тщеславного властителя. Старинные, знакомые каждому испанцу церемонии способствовали скорее самоосознанию государства, которое после вступления в силу закона о порядке престолонаследия снова называлось королевством.
Впрочем, трон оставался вакантным. Франко назначал по своему разумению не только упомянутый в законе о порядке престолонаследия совет королевства, но и всех министров, 50 из 299 депутатов кортесов и 54 гражданских губернатора, кроме того, чрезвычайных советников и комиссаров, дипломатов и высших офицеров, прокуроров и судей, функционеров ИТФ и лидеров профсоюзов, а на основе конкордата, недавно заключенного с Ватиканом, - и всех епископов Испании.
Разумеется, глава государства, находящийся на вершине власти, хотел принять решение и относительно того, кто однажды будет носить корону. Однако никто не смог бы сказать, что задумывал Франко, когда уже вскоре после последней резкой стычки, а потом все чаще стал встречаться с претендентом на престол. При этом Дон Хуан добивался признания своего права на престолонаследие. Каудильо, напротив, придавал большое значение серьезному воспитанию молодого дринца Хуана Карлоса в Испании.
Но и своих намерений Франко умышленно не открывал, предоставив карлистам некоторую свободу маневра. Несмотря на то, что представители династии в период гражданской войны вымерли и притязания на престол могли быть предъявлены только со стороны пармских Бурбонов, а именно принца Карлоса Гуго, и только на основании завещательного распоряжения, каудильо поощрял, вернее, терпел собрания кар- листов, в первую очередь традиционную встречу на Монтехуре.
Столь же бесцеремонно-высокомерно Франко обходился и с Фалангой. Когда-то он укоротил ей 'революционные крылья' путем формирования ИТФ и ясно дал понять, что никаких переворотов не будет, а будут реформы. С той поры каудильо несколько раз заменял генерального секретаря ИТФ. Партия считала, что во время послевоенных реорганизаций кабинета ее оттесняли на задний план; единственная сфера, где она еще могла предпринимать какие-то шаги, - это социальная политика.
В этой не свойственной ей деятельности ИТФ достигла заметных успехов. Выдвинутый ею министр труда Хосе Антонио Гирон с энтузиазмом выполнял хартию 1938 года: ввел страхование по старости и по
