В этом городе стоял отряд храбрых армян под начальством Арсакида. Он вышел навстречу Тотиле. Перед началом боя из среды готов выехал всадник на белом коне, снял шлем с головы и закричал:
– Мужи Неаполя, неужели вы меня не узнаете? Я Тотила. Вы любили меня, когда я был вашим графом. Примите же меня теперь, как своего короля. Разве вы забыли, как я на своих кораблях спас ваших жен и детей от гуннов Велизария? Знайте же, эти ваши жены и дочери – снова в моих руках, и на этот раз они – мои пленницы. Я их отправил тогда в Кумы, в крепкий замок Кумы, для защиты от византийцев. Теперь Кумы сдались мне, и все убежавшие туда – в моей власти. Мне советуют удержать их, как заложниц, чтобы вынудить вас и другие города к сдаче. Но я не хочу этого. Я всех отпустил на свободу и разослал по родным городам. Только ваших жен и детей, граждане Неаполя, я велел привести в свой лагерь, но не как заложниц, не как пленниц, а как своих гостей. Вот, смотрите, они бегут к вам из палаток. Примите их, они свободны! Будете ли вы теперь сражаться против меня? Я не верю этому. Кто из вас первый выстрелит в эту грудь?
И он широко распахнул свой плащ.
– Да здравствует король Тотила! – загремело в ответ.
Легко увлекающиеся жители Неаполя побросали оружие, с криком радости приветствовали своих освобожденных жен и детей и бросились обнимать ноги молодого короля.
Начальник византийского отряда подъехал к нему.
– Мои воины окружены, их слишком мало, чтобы сражаться. Вот, король, возьми мой меч: я твой пленник.
– Нет, храбрый Арсакид, – ответил Тотила. – Ты не был побежден, следовательно, и не пленник. Иди, куда хочешь, со своим отрядом.
– Я побежден и пленен возвышенностью твоего сердца. Позволь мне сражаться под твоим знаменем!
Таким образом, под дождем цветов, Тотила вступил в город. Начальник флота хотел было сопротивляться, но матросы и население заставили его сдаться Тотиле.
Вечером город устроил в честь короля большое празднество, но в самый разгар пира он незаметно ушел. Стража с удивлением смотрела, как их король среди ночи один, без свиты, прокрался к полуразрушенной башне у Канопских ворот и скрылся у старого оливкового дерева. На другой день вышел указ, освободивший всех евреек от поголовного налога, который они платили перед тем. А в маленьком садике около развалин круглой башни вскоре явился прекрасный памятник из лучшего черного мрамора. На памятнике стояла краткая надпись: «Мирьям – Валерия».
И во всем Неаполе никто не мог объяснить, что значит эта надпись.
Глава V
Овладев без боя флотом Неаполя, Тотила усилил его своими воинами и тотчас двинулся к Риму. С другой стороны, Тейя, овладев всей северной Италией, повел к Риму свои войска.
Цетег понял, что дело очень серьезно. Он старался ободрить своих людей и военачальников, но сам далеко не был спокоен. Ко всем своим противникам и врагам он относился со спокойным сознанием своего превосходства, но этого юношу-короля он боялся. «Золотистая голова этого молокососа лишила меня сна», – говорил он Лицинию. И действительно, положение его в Риме было далеко не легкое: запасы истощались, воины переутомились, так как почти бессменно должны были охранять стены. Но Цетег не унывал: несколько недель уже он со дня на день ожидал прибытия флота из Равенны, который должен был привести ему и войска, и большие запасы провианта.
Наконец, действительно прибыл передовой корабль и сообщил, что на следующей неделе восемьдесят кораблей с людьми и припасами будут в гавани Рима.
Цетег тотчас разослал по всем улицам герольдов, которые под звуки труб объявляли, что через неделю восемь тысяч граждан будут освобождены от обязанности охранять город. Но накануне назначенного дня явился гонец и объявил, что Тотила захватил корабли со всеми людьми и запасами. И действительно, вслед затем Тотила, усилив свой неаполитанский флот захваченным равеннским, вошел в гавань Рима. Таким образом, со стороны моря римляне не могли теперь получить никакой помощи. В то же время явился Тейя с сильным войском и обложил Рим с севера.
Цетег видел, что город не сможет продержаться долго, недостаток провианта вынудит его к сдаче. Но вдруг совершенно неожиданное событие оживило его надежды: в Италию снова явился Велизарий.
Юстиниан никогда не верил измене своего лучшего полководца и отозвал его из Италии только по требованию своей жены Феодоры. Но как только Велизарий уехал, дела византийцев в Италии пошли все хуже, друзья героя воспользовались этим и легко убедили Юстиниана, что причина неудачи заключается в отзыве Велизария. Да и сами военачальники, оставшиеся в Италии, сознавались, что они не могут заменить великого полководца. «Пришли нам снова этого льва, – писал Димитрий Юстиниану, – мы ничего не можем поделать без него».
Между тем, Велизарий торжественнейшим образом поклялся никогда более не служить своему неблагодарному государю. Но как только Юстиниан приветливо улыбнулся ему, преданный добряк забыл свою клятву, а когда после падения Неаполя Юстиниан обнял его, Антонина не могла более удержать его – он согласился снова ехать в Италию.
Сильно обрадовались византийцы, узнав, что Велизарий высадился в Далмации, и даже сам Цетег при этой вести сказал со вздохом: «Лучше Велизарий, чем Тотила».
И Тотила призадумался. Велизарий прежде всего подошел к Равенне и снабдил голодающий город припасами. Отсюда он двинулся с флотом к югу и сделал попытку захватить Пизавр, но был отбит с большими потерями. В то же время Гриппа, Визанд, Гильдебранд и Маркья заняли все города в средней Италии, так что Велизарий не мог пройти к Риму сухим путем, но, зная, что этот город терпит уже сильную нужду, он решил подойти к нему со стороны моря, уничтожив флот Тотилы. Однако дорогой страшная буря рассеяла его корабли, его самого с несколькими кораблями принесло к берегам Сицилии, остальные его корабли почти все укрылись в гавани Кротона. Тотила, узнав об этом, отправил туда часть своего флота и захватил их.
Силы Велизария оказались слишком незначительными, чтобы можно было выступить с ними против Тотилы. Он обратился к Юстиниану, прося помощи, но тот вел в это же время жестокую войну с персами и не мог ничем помочь ему.
