закончились, и Хенки обедом угощал. Я уже подустал от китайской пищи и действительно сильно похудел на том, что называют рисовой диетой. Так что Хенки великодушно предложил мне стейк по-западному. Я был крайне признателен.
– Хорошо, – сказал я, – съем немного. Сегодня вечером прилетает Дорис, может быть, мы встретимся с шифу. Я уверен, что она тоже захочет посмотреть.
Дорис была моей постоянной спутницей в те годы, когда я общался с Джоном Чаном, и в результате испытывала тот же удар по своему восприятию реальности, что и я в тот период. Она принимала многие вещи с большей готовностью, чем я, хотя была умнее и менее темпераментна.
– Да, я серьезно, – сказал Хенки. – Керисы – это, по сути, чувства.
– Ясно.
– Я могу рассказать тебе много историй, но ограничусь одной. Несколько лет назад моя дочь собиралась отправиться с друзьями в путешествие. Они прикатили к ее дому на джипе, и когда она собралась выйти, из сундука, где хранятся керисы, раздалось позвякивание металла. Я открыл сундук, и оказалось, что самый старый и могущественный керис подрагивает в ножнах. Я попросил дочь никуда не ездить, но она настаивала – новый приятель, понимаешь ли. Но я не мог отпустить ее незащищенной. Я дал ей в дорогу керис, чтобы тот охранял ее. В ту же ночь они попали в аварию, машина потеряла управление и трижды перевернулась, а потом врезалась в дерево. От джипа ничего не осталось, но ни на одном из пассажиров не было и царапины. А ведь они даже не были пристегнуты и болтались в автомобиле, пока он переворачивался.
Я не знал, что думать об этом случае. Конечно, в каждой культуре существовало множество легенд о магических мечах и священном оружии – Эскалибур, например. Могут ли они быть так же достоверны, как опыты Джона Чана? Как Троя, которую до открытия ее Шлиманом в XIX веке все считали мифом?
Я уже с избытком соприкоснулся с магическим миром, который окружал моего Учителя. Слово «шаман» подходило Джону не меньше, чем даос, если вы знаете, какая между ними разница. Пока я писал эту книгу, меня беспокоило, что же могу я рассказать о Джоне и о его волшебном мире. Мог ли я не принимать во внимание собственные глаза и уши? Если Джон ловчил, то он обманывал тысячи людей. Было три возможных объяснения тому, что мы видели. Одно из них – что Джон просто силой внушения передавал свою волю и представления участникам его шоу, то есть устраивал что-то вроде сеанса массового гипноза. Но даже если бы это было так и никакими силами он бы не обладал, я бы все равно подтвердил факт этих опытов под присягой. Не сказать об этом совсем было бы трусостью и несправедливостью по отношению к самому Джону.
Позвольте мне рассказать вам об одной из таких встреч с сильным и благодатным духом. Судите сами.
Принц
Геркулес не имеет никакого отношения к античному герою и всего лишь мой кузен. Я взял его с собой в Индонезию, а Джон был настолько благосклонен, что позволил ему присоединиться к нашей группе и стать свидетелем вызывания духа человека, скончавшегося после достижения Третьего Уровня. Дух был выбран настолько сильный, что все могли его слышать, а некоторые даже видеть. На Третьем Уровне у него наверняка было много ян- ци.
Это был дух принца XVI века, похороненного на перевале Пунак возле Богора, в центральной части Явы. За свою жизнь он убил много врагов, и его карма требовала, чтобы в качестве возмездия за грехи он следил за островом Ява. Последние четыреста лет или около того призрак принца в одиночестве обитал на вершине холма недалеко от его могилы и наблюдал за своими землями. Порой люди приходили на гору, чтобы переночевать и попросить у духа защиты и покровительства; индонезийские лидеры по сей день посещают это таинственное место.
Большой компанией мы прошли по тропинке к месту погребения принца. Один из министров Индонезии вымостил туда тропинку для собственного удобства. Герк был очень взволнован. Впервые он встретил Джона на деловом мероприятии, организованном мной в то время, когда кузен еще ничего не знал о необычайных способностях моего Учителя. Это путешествие все изменило. Джон многое показал ему и пригласил в свой дом. Но долго не соглашался на уговоры сделать так, чтобы мы увидели (и услышали) духа. Вот уже несколько лет я просил Джона взять меня с собой посмотреть на принца. Наконец он согласился, и как раз вовремя – через несколько месяцев дух должен был навсегда раствориться в белой волне. Герку тоже повезло. К счастью, с нами были Хандоко, один из индонезийских политиков, несколько друзей и ученики Джона. В общей сложности пятнадцать человек.
– Ты захватил свой диктофон? – спросил меня Хандоко, когда мы поднимались наверх.
– Нет, забыл в гостинице.
– Его уже пытались записывать. Слышны только шум и скрип.
– Может быть, он говорит непосредственно с нашим сознанием, – предположил я. – Может, это и не звук вовсе, просто мы так его воспринимаем.
– Может быть. А может, дух просто не хочет, чтобы его записывали, и стирает записи.
– Интересный феномен, – сказал я. – Это подтверждает, что шифу не спрятал поблизости радиомикрофон.
– Хорошая мысль, – заметил Хандоко.
Мы добрались до места, и мои братья-ученики сразу приступили к приготовлениям. Как и в прошлые разы, они положили цветы и еду для духа и зажгли ароматическую палочку –
Все мы, полтора десятка человек, собрались вокруг пожертвований, и Джон приступил к медитации, вызывая духа. Мы тут же услышали пронзительное завывание ветра, предвещающее появление призрака. Я заметил, что ароматическая палочка шевельнулась. Внезапно справа от даров, прямо напротив моего Учителя, появился оранжевый ореол. Нежный голос заговорил с нами по-индонезийски.
– Здравствуй, брат Чан, – сказал голос. – Я рад, что ты вновь здесь со мной. Ты привел с собой сегодня много друзей, много новых лиц. Как их зовут?
– Хандоко, – начал Джон.
– Хандоко, – шепотом повторил голос. – А рядом с ним два белых человека. Они из Голландии?
– Нет, – быстро ответил Джон, –
– А... И как их имена? – спросил принц.
– Коста и Геркулес, – ответил Джон, и дух повторил за ним.
Я пытался сконцентрироваться как только мог на оранжевом ореоле и различил мелькающую в нем тонкую руку. Больше я ничего разглядеть не мог, как ни старался. Диалог продолжался, но уже слишком сложный, чтобы я мог понять его с моим слабым знанием индонезийского. Через какое-то время Джон поблагодарил духа, и тот исчез.
Я повернулся к Джону:
– Почему он спросил, не из Голландии ли мы?
– Потому что увидел светловолосого Геркулеса. Когда принц был жив, белые люди, приезжавшие на Яву, были голландцами, и они не особенно ему нравились. Ему просто интересно, что вы здесь делаете.
«Бр-р... Хорошо, что он понял, что мы не его старинные враги», – подумал я.
– Все прошло удачно? – спросил я.
– Не совсем. Я хотел спросить об одном своем друге, который умирает, – не сможет ли дух помочь ему, но принц сказал лишь, что мой друг сам создал себе плохую карму, и то, что он сейчас умирает, воля небес. Еще он предложил мне напомнить другу о том, что Бог существует, чтобы в него всецело верили и не сопротивлялись тем наказаниям, которые предопределены кармой.
Я молчал. Слова Учителя задели меня, и в то же время я вдруг понял, какую честь он оказал нам, пригласив сюда.
Мы были первыми белыми людьми, которых дух принца видел за последние четыреста лет, первыми, кого мастер привел к нему на перевал Пунак.
Я не знал, что сказать Учителю, оказавшему мне такую честь. Обнять его не представлялось никакой возможности. Ява – не Средиземноморье, а китайцы вообще не склонны к публичному проявлению чувств. Я надеялся, что в будущем смогу как-то отблагодарить его за все.
Мы встретились с Джоном поздно вечером и ужинали в его доме, как обычно. Позже, после традиционного обмена любезностями, пили чай на веранде, и Джон попросил Хенки принести керисы.
Их было три. Один лучше другого, как и говорил Хенки. Лезвия у двух были изогнуты, а третий, самый красивый, был прямой, с гладким лезвием. Поверхность металла почернела, была грубой и иссеченной. По малазийской и индонезийской традиции после изготовления керисы поливали горячим соком лайма и мышьяком.
Керисы благоухали, их поверхность была покрыта ароматическим маслом. Я спросил Хенки, из чего оно.
– Из особого индонезийского дерева, – ответил он. – Они его любят.
– Понятно.
– Для керисов можно использовать только масло живых растений, ни в коем случае не химическое.
– Ясно.
– Я серьезно.
– И я тоже. Сколько стоит такой?
– От двадцати до сорока тысяч долларов, если он действительно наделен силой.
– Сомневаюсь, что когда-нибудь у меня будет такой, Хенки, но за предложение спасибо.
– Ты можешь обзавестись им в будущем, чтобы защитить семью, – сказал он просто.
Джон прервал нас:
– Думаю, надо показать Косте и Дорис, на что способны керисы. Сядьте все на землю.
Дорис повиновалась, а я довольно глупо спросил:
– Зачем?
– Затем, что так будет лучше, – ответил Джон.
Мы расчистили кофейный столик от остатков чаепития и уселись вокруг. Я сел напротив Джона, Дорис слева от меня, Хенки напротив нее.
Джон взял блюдце и перевернул его. Потом зажег благовоние и осторожно поместил его на перевернутое блюдцо, чтобы не испортить поверхность стола. После этого взял меньший по размеру керис и положил на стол, так что лезвие опиралось на ножны.
Без предупреждения он сконцентрировался, и я почувствовал
