Гражданская война в Испании (1936 – 1939).

директива Молы. Она была замаскирована под лаконичную коммерческую телеграмму: « Семнадцатого в семнадцать. Директор».

Восстание в Испанском Марокко вспыхнуло на час раньше предписанного срока. Офицеры-заговорщики гарнизона Мелильи, опасаясь раскрытия их планов командующим войсками Восточного Марокко генералом Ромералесом, вывели войска на улицу. Здесь, в старинном, но малопримечательном африканском портовом городе, которым Испания владела с XV века, суждено было начаться испанской гражданской войне. Грянули первые выстрелы. Через два-три часа сопротивление сторонников правительства прекратилось. Всех пленных восставшие расстреляли на месте. Погиб и генерал Ромералес, отказавшийся подать в отставку. Победители тут же составили списки «враждебных элементов» – республиканцев, профсоюзников, масонов и приступили к арестам.

Вечером 17 июля жителям пропахшей порохом, заполненной солдатами Мелильи уже не верилось, что еще в полдень генерал Ромералес, прохаживаясь по улицам, уверенно говорил адъютанту:

«Видите, ничего не происходит. Мы можем спать спокой но!»

Из Мелильи восстание с огромной скоростью распространилось по всему Испанскому Марокко. Сеуту восставшие захватили без боя. Бои шли в Тетуане и Лараче. Против армии выступили рабочие, полиция и летчики майора Лапуэнте. Но на стороне восставших были неожиданность нападения, численное превосходство и продуманный план действий. Восставшими войсками расторопно распоряжались не знавшие сомнений «африканисты» – майор Кастехон и полковник Ягуэ. К 19 июля в их руках было все Испанское Марокко. Схваченный мятежниками Лапу-энте был казнен. Его не спасло даже родство с самим генералом Франко (они были двоюродными братьями).

С захватом очередного города мятежники давали телеграммы сообщникам с заранее условленным, стандартным текстом – « Все спокойно. Никаких новостей».

Утром 19 июля к мятежникам присоединились гарнизоны Канарских островов. Восставшие захватили столицу архипелага – безмятежный курортный Лас-Пальмас. Провинциальный губернатор сдался. Из Лас- Пальмаса Франко передал по радио короткий манифест, составленный в пафосно-патриотических, но крайне уклончивых выражениях. В нем ничего не говорилось о планируемой диктатуре, заканчивался он вполне демократическим лозунгом, неожиданным в устах кадрового военного: «Свобода, равенство и братство».

Днем 18 июля в Сеуте восставшие приступили к посадке Иностранного легиона на суда. Эсминец «Чуррука», экипаж которого не подозревал о мятеже, уже перевез через Гибралтарский пролив одно подразделение легиона в морские ворота Южной Испании – Кадикс.

Высадка мятежников в Кадиксе означала, что восстание стало распространяться по метрополии. Перед ними лежала густонаселенная плодородная Андалузия.

В Мадриде Кирога и его министры, извещенные республиканцами Мелильи о восстании, были уверены, что имеют дело с новой «санкурхиадой». Главных врагов они по-прежнему видели в монархистах и фалангистах. Поэтому военное министерство ограничилось тем, что послало из портов Андалузии к берегам Марокко часть военного флота и авиации. Кораблям и самолетам приказано было бомбардировать и блокировать мятежные гавани.

По приказу из Мадрида звено правительственных самолетов совершило 18 июля налет на захваченный Тетуан. Операция была плохо подготовлена и вызвала жертвы среди гражданских лиц. Восставшие обвинили Республику в зверствах и пообещали действовать аналогично. Это обещание было выполнено…

Премьер-министр между тем шутил с собравшимися в своей приемной военными и штатскими насчет восстания в далекой Африке (« кажется, заяц наконец выскочил») и вторично отклонил требование крайне левых вооружить народ. « Каждый вру чивший оружие рабочим будет расстрелян», – твердо заявил глава правительства. Сходным образом были настроены и все провинциальные губернаторы и муниципальные деятели.

Даже когда гарнизон мятежников окружал муниципалитет или резиденцию губернатора в очередном городе, внутри здания правительства рассуждали по-гамлетовски: « Если не вооружить народ, что станет с Республикой? Но если его вооружить, как по том удержать его в узде?»

Первая сводка войны, которой суждено было бушевать три года и покрыть страну могилами, была передана по мадридскому радио утром 18 июля. Она шла после сводки погоды и была короткой, иронической и успокаивающей:

« В некоторых районах протектората(Марокко. – С.Д.) от мечено повстанческое движение. На полуострове никто, реши тельно никто к этому сумасшедшему заговору не присоединил ся. Сил правительства вполне достаточно для его скорого по давления».

Между тем окрыленные успехом в Африке заговорщики выступили во всей Андалузии. Ключом к ней были портовый Кадикс и промышленная Севилья.

Небольшим Кадиксом восставшие овладели на рассвете 18 июля за несколько часов. У дачей мятежников стало освобождение из кадиксской тюрьмы видного заговорщика полковника Варелы, вскоре ставшего известным фронтовым командиром восставших.

В Севилье местный гарнизон поначалу бездействовал, а африканские войска не прибыли. Солдаты и особенно офицеры хорошо помнили о провале «санкурхиады» и опасались отпора многочисленного пролетариата, среди которого господствовали воинственно настроенные анархисты и коммунисты.

Катализатором переворота в Севилье стали действия бывшего республиканца, генерального директора карабинеров Кейпо де Льяно. Участник восстаний против короля, он был на хорошем счету у правительства и пользовался полным доверием в военном министерстве. О его позднем присоединении к заговору Сан- курхо – Молы никто из республиканцев не подозревал. Недавно прибывший в Севилью, Кейпо не имел в городе связей. В его распоряжении числились всего четыре верных офицера. Но именно с ними бравый, двухметрового роста усатый генерал совершил немыслимое: он последовательно арестовал всех колебавшихся офицеров во главе с начальником гарнизона, назначил новых полковых командиров, объявил военное положение и вывел войска на улицы. Солдаты беспрекословно повиновались зычным командам Кейпо.

Отпор мятежному гарнизону возглавили профсоюзы. По их призыву у резиденции провинциального губернатора вскоре собралось свыше 6000 сторонников Народного фронта, требовавших оружия (у собравшихся было менее ста ружей и револьверов). Губернатор же или плохо понимал ситуацию, или был соучастником заговора. Лишь к вечеру он разрешил раздать народу всего 300 винтовок. За это время армия успела занять центр города вместе с радиостанцией. В вечерних и ночных боях наступательные действия отважных, но не знавших военного дела рабочих не имели успеха. Осознав свою беспомощность, они подожгли несколько церквей и шелковую фабрику, принадлежавшую ненавистному аристократу Луке де Тене.

Тем временем Кейпо де Льяно выступил по радио. От имени восставших он провозгласил борьбу за спасение Испании и пригрозил уничтожить всех сопротивляющихся. Он дал свою версию прогноза событий: « Через 36 часов Республика издохнет».