вызвало бурю гнева. Радио и телефон сообщали о новых успехах мятежников. Стали поступать сведения о подозрительных происшествиях в казармах Мадрида и Барселоны. На окраинах столицы и в Барселонском порту рабочие уже начали захватывать оружие.
Компромисс не состоялся. Он не мог состояться в обстановке массового недовольства и непримиримости, воцарившейся в стране.
Через 8 часов, ушедших на бесплодные политические комбинации, Мартинес Баррио также вручил президенту прошение об отставке. С тех пор его прозвали «восьмичасовым премьером».
После новых консультаций, теперь уже только с партиями Народного фронта, было создано левореспубликанское правительство Хосе Хираля. После полудня 19 июля оно новым декретом санкционировало вооружение народа. Рабочие, студенты и прочие лица мирных профессий, предъявляя профсоюзные билеты, получали винтовки, патроны и пулеметы.
Те, кому не хватило настоящего оружия (а имевшееся нередко было в неисправном состоянии), вооружались на законном основании чем попало – охотничьими ружьями, отобранными у фалангистов револьверами, брусками со вбитыми в них гвоздями. Привычные к обращению со взрывчаткой андалузские и ас-турийские шахтеры обычно вооружались смертоносным оружием ближнего боя – динамитными шашками. Разрушительная сила шашки была равна связке гранат. Всего за несколько дней вооружилось от 500 до 600 тысяч сторонников Народного фронта.
Трудящиеся повсеместно и стихийно создали отряды народной милиции (ополчения). Улицы и дороги во многих местах оказались в полной власти вооруженных дружинников-милисианос. Частный и муниципальный транспорт был реквизирован. Многочисленные отряды добровольцев на грузовиках, автобусах и на поездах двинулись к очагам восстания. Старинными мушкетами и музейными алебардами вооружались крестьяне, ничего не понимавшие в политике и идеологии, но узнавшие от прохожих, что «идет война против гражданской гвардии».
Такого всенародного подъема страна не помнила со времен нашествия Бонапарта.
Вооружение испанского народа – граждан, не состоявших на военной службе и в партизанских отрядах, стало в мировой истории второй подобной мерой после Парижской коммуны.
Можно сколько угодно говорить о «вынужденности» такого шага, об отсутствии у кабинета Хираля элементарного выбора. Но непреложным фактом остается следующее. Либеральный республиканец, доктор химии Хираль оказался решительнее и последовательнее наших большевиков, которые лишь обещали «всеобщее вооружение народа», но, получив реальную власть, объявили собственный лозунг утопией.
«
В большинстве провинций эта мера уже запоздала. Оружие, которое не хотели раздавать рабочим, было захвачено восставшими. Всюду, где они к 20 июля победили, народ не был вооружен.
Зато мятежникам нигде не удалось одержать победы над вооруженным гражданским обществом. Последующие три недели до 10 августа стали временем триумфа вооруженного испанского народа.
19 июля повстанцы выступили в обеих столицах Испании – Мадриде и Барселоне. В Мадриде у восстания было несколько очагов – казармы Монтанья, Карабанчеля, Викальваро и Хета-фе. Все они размещадись на юго-западных окраинах города и имели визуальную связь. Самым опасным очагом был первый (до 14 000 штыков и сабель). Но руководитель восставших – бывший работник военного министерства генерал Фанхуль, видя улицы столицы заполненными народом, долго не решался выступить.
Генерал оказался духовным собратом тех, против кого восстал – Кироги и Асаньи. Он напрасно потерял по крайней мере сутки. В это время в Мадриде против правительства действовали только малочисленные снайперы-фалангисты. Между тем верные Республике силы безопасности при поддержке милиции без труда подавили восставших в Викальваро и Карабанчеле. Затем настал черед Монтаньи.
Поздним вечером 19 июля огромная масса наспех вооружившихся мадридцев – не менее 50 000 человек осадила размещенные на высоком холме и потому удобные для обороны казармы. К винтовкам у многих республиканцев не было патронов, а у других отсутствовали затворы. Восставшие же встретили мадридцев густым пулеметным и минометным огнем, нанесшим милисиа-нос большой урон, но не обратившим их в бегство, чего ждал Фанхуль. Толпа была столь плотной, что хорошо вооруженные мятежники физически не могли вырваться из казарм.
С рассветом 20 июля бой возобновился. Он шел не менее шести часов. Из Викальваро привезли захваченные там пушки, однако 3-дюймовые и даже 6-дюймовые снаряды не могли разрушить массивные старинные стены военного городка. К тому же значительная часть снарядов не разрывалась.
Тогда в борьбу вступили ВВС. Правда, их участие было скромным. В воздух поднялся бомбардировщик «Бреге-19», пилотируемый республиканским военным – майором Идальго де Сисне-росом. Он нес небольшие бомбы весом до 10 кг. Когда они стали разрываться во дворе казарм, восставшие подняли белый флаг.
В полдень разъяренная толпа выломала ворота казарм и ворвалась внутрь, учинив расправу над защитниками Монтаньи. Нескольких офицеров сбросили с верхних этажей на мостовую. Сержантов тоже щадили далеко не всегда. Раненый генерал Фанхуль, переодевшись в форму рядового, пытался скрыться, но был опознан и схвачен.
Последней вспышкой восстания в столице была недолгая схватка между небольшой группой снайперов-фалангистов и сторонниками Народного фронта в самом центре города, на площади Пуэрта - дель-Соль. Фалангисты частью погибли, частью скрылись в богатых кварталах Мадрида у родственников.
Из всех находившихся в Мадриде и вовлеченных в заговор армейских частей только саперный батальон из казарм Эль-Пар-до избежал участи защитников Монтаньи. Саперы обязались защищать Республику и беспрепятственно покинули столицу, сообщив мадридцам, что идут отражать наступление мятежников из Наварры. На самом деле они ушли в Старую Кастилию и там влились в войска Молы.
Один из расквартированных в Мадриде пехотных полков и бронедивизион офицерам не удалось поднять на борьбу. Убедившись в своем бессилии, командиры бежали из казарм, покинув солдат. Эти части остались в казармах и не приняли участия в первых боях. Они не собирались восставать, но и не хотели сражаться против других армейских подразделений. Полностью верными правительству остались летчики и техники всех столичных аэродромов – Барахаса, Куатро-Вьентоса и Хетафе.
В Барселоне дела восставших поначалу шли хорошо. Глава каталонского правительства Компанис отказался вооружить народ. Мятежники находились под руководством смелого и решительного генерала Годеда, уже захватившего Майорку и затем прилетевшего в Барселону на гидроплане. Солдатам раздали коньяк и сказали, что им поручено подавить «анархистское восстание».
На рассвете 20 июля восставшие полки (до 10 000 штыков и сабель) сделали в Барселоне то, что не удалось более многочисленным войскам Фанхуля в Мадриде.
Силы Годеда всего за один-два часа овладели центром «испанского Нью-Йорка». Были заняты телефонная станция, главное управление порта, вокзал, площадь Каталонии и гостиница «Колумб». Однако к полудню произошел перелом. Для захвата решающих пунктов двухмиллионного города у Годеда недоставало живой силы и артиллерии. Большая часть Барселоны осталась в руках республиканцев. Десятки тысяч рабочих-анархистов успели захватить часть военных складов и кое-как вооружиться. Они решительными бросками блокировали городские магистрали и сдавили восставших в центре города.
Гражданская гвардия Каталонии и стоявшие в порту суда береговой охраны вопреки призывам заговорщиков поддержали правительство, а не восставших. После полудня колонны милиции и силы безопасности перешли в контрнаступление и в жестоких боях загнали мятежников обратно в военные городки Атаранасас и Маэстранса, лишив их всякой надежды на успех. Теперь даже Годед не знал, что предпринять. Его молниеносная победа на Ба-леарах также молниеносно сменилась провалом в Каталонии.
Ночью казармы были взяты штурмом, во время которого анархисты, зачастую шедшие в бой со старыми наганами и ножами на пулеметы, лишились крупного боевика-«пистолерос» Аскасо, а восставшие – брата
