Потом я раздумывал: почему я «выбрал в новаторы» слесаря-лекальщика, работавшего в другом цехе, тогда как в нашем инструментальном цехе работали сорок слесарей-лекальщиков, среди которых были очень квалифицированные работники? Например, слесарь-лекальщик Куханов славился на весь завод отличной работой, а Новиков зарабатывал вдвое меньше и никому не был известен. И все-таки мой выбор оказался правильным: впоследствии Новиков стал известным новатором, а слава Куханова так и не вышла за пределы нашего цеха. Видимо, для того чтобы стать новатором, нужно не только умение работать. Для этого нужно, по-моему, особое, творческое, коммунистическое отношение к труду, нужно уметь отрешиться от закостеневших традиций «мастеровщины» и еще многое другое нужно. И все это было у Сергея Александровича Новикова.
Он сразу понял, чего я от него хочу, и только спросил: «А ты твердо знаешь, что инструментов, подобных моим, нет на других заводах?» Я сказал, что, по-моему, нет, но для уточнения пригласил его в Дом техники. Тарлинский и Горховер, которые знали почти все московские заводы, заявили, что подобного инструмента они еще не встречали, и предложили Новикову выступить «для пробы» на десяти заводах Москвы и области. Впоследствии они поблагодарили меня за такого хорошего новатора.
Свое первое изобретение Сергей Александрович сделал, когда ему было 16 лет от роду, и он получил на него патент (авторских свидетельств тогда не было). В этом документе написано: «
С тех пор Новиков прошел большой жизненный путь. Он стал замечательным слесарем-лекальщиком и талантливым изобретателем. В дальнейшем Новиков сам привел в Дом техники своего «кандидата в новаторы». Так замечательное дело, начатое энтузиастами технического прогресса, росло, как снежный ком.
Мне не раз приходилось выступать вместе с Сергеем Александровичем на заводах, на семинарах, на ВДНХ СССР. Его лекции всегда вызывали большой интерес. Самые сложные явления в современном слесарно-лекальном деле он умел преподнести в доходчивой форме.
Его «координатор для разметочных работ» позволяет производить разметку любых деталей с удивительной быстротой и большой точностью. Созданный им «оптический циркуль» значительно повышает качество разметки. С помощью разработанной им «припиловочной рамки» можно сделать любой шаблон буквально за несколько минут. Естественно, что его выступления с такими новинками имели неизменный успех.
Коллектив новаторов Московского дома техники быстро рос, и скоро нас знали уже на многих заводах столицы. Все мы понимали, что делаем нужное и полезное дело, и все свободное время отдавали этой новой форме технической пропаганды. И в Доме техники, и на заводах встречались рабочие-новаторы, обменивались между собой новинками по разным профессиям.
Пропаганда новой техники была делом нелегким. Для того чтобы выступить с показом своих новых инструментов на каком-либо заводе, надо было испросить у цехового начальства разрешение выйти на работу в вечернюю смену, а утром с тяжеленным чемоданом, набитым инструментом и приспособлениями, ехать на незнакомый завод, зачастую куда-нибудь за город. Работа на незнакомых станках перед очень квалифицированной аудиторией требует большого напряжения. Надо ответить на десятки вопросов, удовлетворить требовательную пытливость своих слушателей. После этого вернуться на свой завод и отработать полную смену, до двенадцати часов ночи. А на другой день — опять вставать в шесть часов утра, чтобы вовремя выйти на работу в свою обычную смену. Не удивительно, что далеко не все брались за такую общественную работу.
Именно к этому времени относится рождение моего первого изобретения. Тогда я уже работал с личным клеймом, и мне было присвоено звание ударника коммунистического труда.
АВТОРСКОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО № 136160
В конце 50-х годов наш завод приступил к серийному выпуску новых очень сложных машин. В них было много деталей с многозаходной резьбой. Резьба была 2-, 3-, 4-, 6- и 8-заходная, трапецеидальная и метрическая, наружная и внутренняя.
Каждый токарь знает, насколько сложна нарезка многозаходной резьбы по калибрам 2-го класса точности. Калибры на такую резьбу изготовлял я.
Работа была сложная и трудная, но, хотя и медленно, мы все же оснащали механические цехи калибрами на все виды резьбы. Хуже обстояло дело в самих механических цехах, где изготовлялись детали с многозаходной резьбой.
С нарезкой червяков, имеющих четыре, шесть и восемь заходов, высококвалифицированные токари справлялись хорошо, а вот с внутренней резьбой, с гайками на эти червяки дело обстояло плохо. Взять для примера гайку с трапецеидальной шестизаходной резьбой 24?6?8, длиной 35 мм. Внутренний диаметр резьбы 16 мм, а наружный — 25,3 мм, т.е. высота профиля почти 5 мм, шаг резьбы 8 мм, а ход 48 мм. Нарезали такие гайки резцом на токарном станке ДИП-200, проверяли резьбовыми калибрами.
Работа физически тяжелая и требующая большого нервного напряжения. Норма на нарезку одной гайки была три часа, токари механического цеха делали по две, редко три гайки в смену.
При нарезке резьбы крупного хода суппорт движется по станине стремительно, при каждом проходе надо быть очень внимательным, чтобы вовремя откинуть верхний суппорт и переключить станок на обратный ход, иначе резец врежется в патрон или в шпиндель. А таких проходов при шестизаходной резьбе надо сделать четыреста! Резец приходилось делать тонкий, так как отверстие гайки всего 16 мм, а высота профиля 5 мм на сторону.
Дело осложнялось еще тем, что контролировалась резьба по трем калибрам: один проходной с многозаходной резьбой, один проходной с одной ниткой резьбы и один непроходной, также с одной ниткой резьбы. Одно-ниточный проходной калибр служит для проверки глубины резьбы первого захода.
Изготовление резьбовых калибров с многозаходной резьбой и их проверка — дело большой сложности. Тех, кто хочет подробно познакомиться с этим, я отсылаю к своей книге.[1]
Спустя месяц после начала серийного выпуска новой машины токари механического цеха стали предъявлять претензии конструкторам-инструментальщикам: «До каких пор мы будем мучиться с нарезкой внутренней многозаходной резьбы? Сконструируйте какие-нибудь метчики, что ли, ведь мочи больше нет!»
И конструкторский отдел сконструировал комплект метчиков (шесть штук) на шестизаходную трапецеидальную резьбу 24?6?8. Метчики были длинные, и изготовление их было настолько сложно, что в нашем инструментальном цехе никто не брался их делать.
Тогдашний начальник инструментального цеха Николай Александрович Романов, опытный инженер- термист, много лет проработавший на разных заводах СССР и побывавший в других странах, вызвал меня и сказал:
— Придется, Борис Федорович, отложить пока резьбовые калибры и срочно сделать шестизаходные метчики, а то меня за них грызут каждый день на летучке у директора.
Из-за большого угла подъема резьбы (37°) метчики нельзя было шлифовать на наших резьбошлифовальных станках, имеющих наибольший угол подъема 15°. Значит, резьбу надо было нарезать начисто, как на калибрах, а потом фрезеровать канавки. За две недели со сверхурочными я едва одолел два комплекта метчиков!
Правда, работал я без энтузиазма, так как мне, как специалисту-резьбовику, было ясно, что работать метчики не будут, их сломают сразу, как только получат. Но… приказ есть приказ, и я, как дисциплинированный солдат, его выполнил.
Все произошло, как я и ожидал: на первой же гайке метчики ломались, как сахарные. Срочно сделали
