точно и гораздо лучше, чем прессы на ЗИЛе с двумя рабочими у каждого.
Мы долго стояли и любовались работой модернизированных гигантов.
Механическая рука вела себя как живая: как только верхняя часть пресса поднималась после удара по листу, рука мгновенно вытягивалась и хватала своим щупом за край отштампованное железо и аккуратно перекладывала его под следующий штамп.
— Кидается на лист, как щука на блесну, — заметил Тюленев, страстный охотник и рыболов.
Действительно, в хватке механической руки было что-то хищное.
И всей этой линией огромных прессов управляла одна девушка, перед которой на столе светились разноцветные кнопки пульта! Через шесть лет такая же механизация была осуществлена на ЗИЛе в Москве.
Нам показали главный конвейер, с которого ежедневно сходили сотни грузовых автомобилей и сотни легковых «Волг». Кроме того, завод выпускал в месяц еще 50 автомобилей высшего класса «Чайка». Главный конвейер — величественное зрелище достижений человеческого ума и труда.
Нам показали также огромный заводской двор-склад, плотно заставленный тысячами машин, приготовленных к отправке заказчикам.
В механическом цехе мы видели токарные и фрезерные станки, оснащенные установками для охлаждения инструментов туманом. Обычно для охлаждения режущего инструмента во время работы расходуются ведра эмульсии или масла. «Туманная» установка расходует всего 200 граммов масла за смену, причем режущая грань инструмента охлаждается значительно интенсивнее, чем при поливе струей эмульсии. Новый метод охлаждения нам очень понравился, хотя несколько смущал довольно пронзительный свист, издаваемый форсункой установки. Но тогда это была новинка, недавно созданная Горьковским политехническим институтом, в дальнейшем свист был устранен.
На ГАЗе я впервые увидел работу станков для сварки трением. Тогда в Москве мы только что услышали об этом изобретении. Я даже пробовал на своем токарном станке сваривать в стык сталь 45 и быстрорез. Действительно, получалось здорово и дешево, но не всегда удачно. Очень трудно было поймать момент остановки вращения станка, чтобы получить надежное сцепление трущихся торцов. А здесь стояли новенькие станки с автоматическим циклом, которые сами останавливались в нужный момент и сами подхватывали новые заготовки. Производительность станков очень высока, а качество сварки отменное. Были станки для сварки инструмента диаметром до 14 мм и для диаметров до 50 мм.
— Вот бы нам один такой станок! — с завистью сказал Романов. — Где вы их купили?
— А мы большинство наших новых установок не покупаем, а делаем сами, — ответил начальник технического отдела.
Потом нам показали целый ряд профильно-шлифовальных станков, тоже сделанных своими силами.
— Нам некогда дожидаться, пока их начнут выпускать станкостроители, — просто объяснил начальник техотдела.
На наших выступлениях на ГЗФС и ГАЗе присутствовали корреспонденты ряда газет, и вскоре в газетах появились фотографии и статьи о новаторах-москвичах. Горьковское радио также оповестило слушателей о нашей работе на заводах города. Теперь, куда бы мы ни приехали, нас уже не встречали скептически, но нам пора было уезжать. Удалось побывать еще только на машиностроительном заводе имени Воробьева, где у меня было довольно много знакомых. Нас «разобрали» по разным цехам, и везде наши новинки принимались на вооружение и рабочими и инженерами.
Метчик-протяжка попала, что называется, в жилу. Когда я показывал ее работу на многозаходных гайках, которые обычно нарезают самые высококвалифицированные токари, тратя на это по два часа, то посмотреть собрались не только станочники, но вообще все рабочие и инженеры цеха. Пришли специалисты и из других цехов. Кое-кто из рабочих забрался на кран, на станки, чтобы лучше видеть. Ко мне пробился начальник цеха и недовольно сказал:
— Товарищ Данилов, вы мне остановили весь цех, сколько времени вы будете нарезать деталь?
Я ответил:
— Две минуты.
Ну-ну, тогда я тоже посмотрю, — сказал начальник цеха и остался стоять за моей спиной.
Шестизаходная резьба в детали была нарезана, как и всегда, за две минуты и пошла по рукам.
Такой же успех имели и другие новые инструменты, показанные Новиковым, Тюленевым, Стешиным и Бариновым.
В Горьковском политехническом институте мы познакомились с токарем Рожковым — изобретателем виброгасящих устройств для токарных станков. Все токари знают, какие неприятности приходится претерпевать при растачивании длинных цилиндров, особенно если стенки у них тонкие. После такой работы у всех работающих в цехе еще долго стоит в ушах пронзительный звон. А поверхность расточенного цилиндра обычно оставляет желать лучшего. Это страшный бич станочников — вибрация.
Рожков предложил нам на станке 1К62 расточить цилиндр со стенками толщиной 6-7 мм, диаметром 120 мм и длиной 400 мм. Такая работа часто встречается на машиностроительных заводах, и я не знаю ни одного токаря, который любил бы ее. При всем нашем опыте и искусстве, я и Тюленев прошли обычным расточным резцом до половины цилиндра и были вынуждены выключить станок из-за нестерпимого звона — верного признака вибрации.
К этому же самому резцу Рожков прикрепил свое несложное устройство и снова пустил станок. Послышалось ровное шипение стружки — звона как не бывало. Вместо сильно дробленой поверхности, оставшейся после нашей работы, за резцом шла чистая, блестящая стенка цилиндра. Мы даже рот раскрыли от удивления.
Теперь я вам покажу, как надо гасить вибрацию при наружной обточке длинных валов, — просто сказал Рожков. И он так же спокойно продемонстрировал другое виброгасящее устройство — для наружной обработки.
Приезжайте, пожалуйста, к нам в Московский совет новаторов, — пригласил я изобретателя. — Покажите ваши устройства на наших московских заводах.
Позднее, в 1963 г., Рожков был в Москве и показывал свои виброгасители во Всесоюзном инструментальном институте и на некоторых заводах. Таким образом, мы не только демонстрировали горьковчанам свои новые инструменты, но и сами набирались от них ума-разума. Такие встречи специалистов, истинных мастеров своего дела, да к тому же изобретателей, необычайно полезны, и их надо практиковать как можно шире.
В последний день перед отъездом нас всех вызвали к заместителю председателя совнархоза Толстову. На совещании присутствовали руководители управлений Средневолжского экономического района, главный инструментальщик совнархоза и начальник ЦБТИ. Все это были люди, отлично знающие производство и понимающие толк в инструменте. Толстов тепло поблагодарил нас за работу на горьковских предприятиях и предложил начальнику ЦБТИ организовать поездку бригады горьковских новаторов- металлистов в Москву для обмена опытом с Московским советом новаторов.
Потом он попросил нас высказать свои мнения о горьковских заводах и их техническом уровне.
На всех горьковских заводах, где мы выступали, начальник цеха Н. А. Романов всегда стоял в сторонке и лишь наблюдал за нами и за реакцией зрителей. Тем более неожиданным было выступление на этом совещании.
— До этой поездки с новаторами, — сказал он, — я смотрел на их дела как на возню, мешающую нормальной работе цеха и отнимающую драгоценное время у самых нужных специалистов. Но после того, как я увидел, что они творят на заводах, как их принимают рабочие и инженеры, как они ломают годами установившиеся традиции в работе и на деле показывают, как можно работать в пять раз быстрее, — я уверовал в них. Это действительно замечательные советские рабочие, и я по мере моих сил буду содействовать всем их начинаниям. Эта поездка просто открыла мне глаза на совершенно новый мир рабочего-новатора.
Романов от имени всех нас поблагодарил руководство совнархоза за хороший прием, и на этом мы расстались с городом Горьким.
