мной в 1962 г. А ведь Свердловский инструментальный завод начал выпускать ее серийно только в 1966 г. Значит, уже в 1963 г. литовские специалисты изготовляли этот новый инструмент сами.
То же самое могу сказать и о других новшествах, привезенных нами в Литву.
Столица Литвы Вильнюс — город, в котором старинные мрачные особняки чередуются с современными многоэтажными домами, а узенькие кривые улочки, где едва проедет мотоцикл, — с широкими светлыми проспектами.
Каунас нам показался мрачным городом, где преобладают старинные дома черного и серого цвета.
В Шауляй приехали поездом в двенадцать часов ночи. В густом молочном тумане — в мае здесь всегда густейший туман — не было видно даже огней, не то что встречающих. Николай Иванович Чернышев сказал:
— Нас тут никто не найдет, пойдемте в горком партии, он недалеко, я знаю дорогу.
Буквально ощупью, шаря по стенам домов, мы добрели до горкома, кое-как нашли вход и позвонили. Через несколько минут дверь открыл старик-дежурный. При свете яркого фонаря, который, однако, едва пробивал туман, он с удивлением спросил на ломаном русском языке, что нам нужно. Мы кое-как объяснили и показали свои документы. Дежурный впустил нас в приемную, откуда провел в кабинет секретаря горкома, где стояли кожаные диваны. Указывая на них, он сказал:
— Здесь мягко и тепло, раздевайтесь, спите, товарищи. Секретарь приходит в девять часов.
Было два часа ночи. Мы поблагодарили гостеприимного дежурного и завалились спать.
Нетрудно представить себе удивление секретаря горкома, когда в своем кабинете он увидел четырех спящих мужиков! Я проснулся, когда дежурный что-то быстро объяснял секретарю по-литовски, указывая на нас. После этого состоялось наше знакомство. Секретарь горкома поручил нас секретарю по промышленности, и после завтрака мы поехали на предприятия. Вечером за нами прислали маленький автобус, и мы, выступив на двух заводах, выехали в Клайпеду, так и не увидев в тумане Шауляя.
В Клайпеде было веселее: несмотря на девять часов вечера, было светло (приближались белые ночи), по идеально чистым улицам прогуливались наши и иностранные моряки, море казалось ласковым и теплым. Но насчет тепла мы ошиблись: подойдя поближе к воде, увидели, что по волнам плавают льдины. Потом, в воскресенье, нам показали отличные пляжи, окаймленные сосновым лесом, и сказали, что здесь купаются только в июле. Сурово Балтийское море! Весь лес, состоящий из прямых высоких сосен, рос под углом в сторону от моря — склонили его так постоянно дующие северо-западные ветры.
Надо сказать, что на всех наших выступлениях неизменно присутствовали корреспонденты газет, выходящих на русском и литовском языках. Газеты «Коммунарас Тиеса», «Советская Клайпеда», «Советская Литва» поместили фотографии, снятые во время нашей работы на заводах, и сопроводили их словами благодарности за оказанную техническую помощь. Польская газета «Червона Штандарт» в номере от 3 июня 1962 г. тоже поместила обзор технических новинок, которые мы демонстрировали на литовских заводах. По-видимому, корреспондент этой газеты также присутствовал на каком-то из наших выступлений.
В творческих поездках мы не только знакомили рабочих и инженеров со своими изобретениями, но и сами всегда увозили с собой какое-нибудь новшество, созданное местными специалистами и нужное на московских заводах. Так было и в Литве.
На заводе счетных машин в Вильнюсе мы познакомились с молодым изобретателем-фрезеровщиком Станиславом Дима. Его сборная фреза с рифлеными твердосплавными пластинками, несомненно, представляла интерес не только для московских металлообрабатывающих заводов. По нашему мнению, она могла успешно конкурировать с фрезами Всесоюзного инструментального института, ученые которого много лет работали в этой области.
— Главный инженер нашего завода здорово помог мне с этой фрезой, — рассказал Станислав. — Когда мне отказали в выдаче авторского свидетельства, он, будучи в Москве, побывал в Институте патентной экспертизы, потом во ВНИИ инструмента и доказал новизну фрезы.
Все были приятно удивлены: в Москве мы не встречали главных инженеров, которые так заботились бы о творческих делах своего новатора. А тут вдруг такая активность!
Запомнилась встреча и знакомство с директором Вильнюсского университета технического творчества Клавдией Ивановной Манюшене. Подлинная энтузиастка технического прогресса своей республики, она много сделала для организации и успешной работы этого университета — довольно редкого высшего учебного заведения такого профиля. Шефом университета был промышленный отдел горкома партии. Слушатели университета — квалифицированные рабочие со средним образованием, техники, инженеры, конструкторы и технологи вильнюсских заводов. Все учащиеся были разбиты на группы по профессиям.
Лекторами были ученые, инженеры и изобретатели. Благодаря этому слушатели каждой группы были все время в курсе последних достижений в области своей профессии. Это до некоторой степени поднимало общий уровень технической культуры на заводах, где они работали. Занятия были вечерние, два раза в неделю и посещались очень охотно.
— Прочитайте у нас цикл лекций на отделении нового инструмента, — попросила Манюшене.
Но мы были лишены такой возможности — срок командировки кончался.
— Тогда мы вас вызовем на будущий год, — сказала Клавдия Ивановна.
Действительно, в 1964 г. я снова был вызван в Вильнюс, и мне довелось читать лекции в их университете.
НА РОДИНЕ ВЛАДИМИРА ИЛЬИЧА
Из других творческих поездок по стране первой половины шестидесятых годов запомнилась командировка на родину Владимира Ильича Ленина, в Ульяновск.
Творческая бригада Московского совета новаторов состояла из четырех человек: Владимир Васильевич Веденеев — токарь с завода «Красный пролетарий», инженер Александр Кузьмич Сорокин — с завода «Электросталь», инструктор передовых методов труда, токарь Футорманов Леонид Вениаминович и я. Командированы мы были на семь дней, но руководство местного совнархоза связалось с Москвой и попросило оставить нас еще на три дня.
Из многих заводов, которые мы посетили, особенно запомнились три: Ульяновский автозавод (УАЗ), завод имени Володарского и завод «Контактор».
Конечно, Ульяновский автозавод — не ГАЗ и не ЗИЛ, но это большой, образцово построенный завод, который выпускает множество вездеходов — «козлов», как их называют в колхозах, микроавтобусов, которые широко используются как маршрутные такси.
Завод молодой, но уже имеет своих больших специалистов и новаторов. В механическом цехе один местный токарь-новатор показал нам, как он за 4 минуты нарезает резьбу на довольно длинных ходовых винтах. Используя созданный им специальный твердосплавный люнет, он работает на скорости 1100 оборотов в минуту. При такой бешеной скорости винт, конечно, сильно нагревается и не может иметь такой высокой точности, к которой привыкли мы, инструментальщики. Но там, где особенно большая точность не нужна, метод работы ульяновского новатора, безусловно, вне конкуренции по своей производительности.
На заводе имени Володарского изготовляют точные прецизионные станки, для них нужны ходовые винты с весьма точной резьбой. И тамошние токари-новаторы решили задачу нарезки винтов совсем по- другому. Они создали несложное устройство со вторым верхним суппортом, расположенным за осью центров станка. На этом суппорте устанавливается второй резьбовой резец с полуавтоматической подачей, который продолжает нарезку резьбы на винте во время обратного (холостого) хода. Обычно половина рабочего времени токаря-резьбовика затрачивается на обратное (холостое) движение суппорта в исходную позицию. У новаторов завода имени Володарского этих потерь нет: у их станков оба хода рабочие! Установкой своего несложного устройства они повысили производительность труда на ответственной токарной работе ровно в 2 раза, причем от токаря это не потребовало никаких дополнительных усилий.
Нам особенно понравилось, что так работали не на одном станке, не один только автор новшества, а
