Абилевский с большим вниманием и знанием дела ознакомился с работой всех наших новых инструментов и высказал свое мнение о каждом. Потом он предложил нам посмотреть усовершенствования, которые сделали новаторы на «Ленкарзе». Слушая его рассказ о местных новаторах, все чувствовали, что этот человек влюблен в своих новаторов и их славные творческие дела. Показывая завод, Абилевский провозился с нами целый день. Под конец он провел нас в заводской сад, который был весь в цвету (было начало июня), и рассказал много интересных эпизодов из истории своего родного завода.
На заводе «Электросила» нам показали музей истории этого гигантского предприятия, основанного в Петербурге еще в прошлом веке. В музее нас больше всего заинтересовали документы и экспонаты, повествующие о героических делах коллектива завода в суровую пору 900-дневной блокады Ленинграда в годы Отечественной войны.
На заводе имени Егорова нам показали не только современные типы железнодорожных вагонов, выпускаемых заводом, но и вагоны будущего, над которыми усиленно работают конструкторы и изобретатели. Была пора белых ночей. Солнце садилось в Финский залив в одиннадцать часов вечера, а в час ночи опять подымалось над горизонтом. Ленинград, прекрасный всегда, в это время особенно красив! Как зачарованные, мы бродили по набережным и мостам великого города почти все ночи напролет, а утром, невыспавшиеся, но бодрые, снова приходили в цех набираться мудрости у ленинградских специалистов и показывать в работе свои новшества.
Некоторые новые инструменты, привезенные токарем Иваном Петровичем Ивановым, слесарем Виктором Ивановичем Бабаевым и мной, и технологические процессы их изготовления заинтересовали заводы и других районов Ленинграда, узнавших о них очень просто: нас пригласили выступить по ленинградскому радио.
С помощью Московского райкома партии, чьими гостями мы были, удалось побывать на крупнейших заводах Ленинграда — Кировском, «Большевике», «Красном Октябре», Ленинградском металлическом имени XXII съезда партии. Мне было особенно интересно познакомиться с заводом «Красный Октябрь» на Выборгской стороне, где когда-то я начинал свою рабочую карьеру, где впервые увидел живого «короля» — токаря-лекальщика 8-го разряда. Как много пробежало времени с той поры, когда я только-только начинал познавать тайны токарного ремесла!
И вот этот крупнейший завод пригласил теперь меня оказать техническую помощь по части внедрения моего изобретения! Что же такое произошло? Ведь за это время я не стал ни академиком, ни профессором, ни даже инженером, почему же такое передовое предприятие заинтересовано в моей помощи? Все дело в том, что в нашей стране рабочие — ведущая сила.
С тех пор как я на нем работал, завод «Красный Октябрь» изменился, можно сказать, до неузнаваемости. Он стал еще больше и выпускал теперь сложнейшие машины.
В цехах приходилось обрабатывать много деталей с внутренней трапецеидальной резьбой, и моя метчик-протяжка здесь была очень нужна. Я, конечно, с радостью показал работу своего инструмента, ответил на все вопросы рабочих и инженеров. Никто меня, разумеется, не помнил, и я никому не говорил, что когда-то работал здесь. Только, прощаясь с начальником отдела научно- технической информации, организовавшим мое выступление, я сказал:
— А ведь я до войны работал в вашем тракторном цехе!
— Да ну? — удивился начальник ОНТИ. — А я думал, что вы коренной москвич.
…Завод «Большевик» находится на другом конце города, за последним мостом через Неву — мостом Володарского. Здесь я познакомился с другим известным новатором Ленинграда, лауреатом Государственной премии токарем Владимиром Никитичем Трутневым, который только что вернулся из Германской Демократической Республики, где показывал свои методы труда.
Владимир Никитич — токарь особенный. Он был почетным членом Научно-технического общества СССР, имеет три медали ВДНХ за разработанные им устройства для токарных станков. В то же время он остался простым питерским рабочим в самом лучшем смысле этого слова. Он умел одинаково хорошо объясняться и с представителем иностранной фирмы, и с хлеборобом из самой глухой деревни. Новаторы завода «Большевик» избрали его председателем заводского совета новаторов.
Постоянный поиск путей повышения производительности токарных станков привел Владимира Никитича Трутнева к созданию замечательного новшества. Как-то он сказал:
— Как ты думаешь, можно сейчас повысить производительность токарного станка на любой токарной работе хотя бы в полтора-два раза? Именно на любой, на каждой работе, а не на какой-нибудь отдельной операции?
— По-моему, это невозможно, — ответил я. — Сейчас из токарного станка выжато все, на что он способен, и в ближайшие годы, думается, принципиально ничего не изменится.
Трутнев улыбнулся:
— А вот и изменилось уже. В следующий твой приезд в Ленинград я кое-что покажу… Задача заключается в том, — говорил Владимир Никитич, — чтобы заставить станок вместо одной детали одновременно вытачивать две. Вот ты двигаешь ручками, вытачивая деталь сложной конфигурации, а тут же, на этом же станке, другой резец точит точно такую же деталь без всякого твоего участия, и она будет готова в то же мгновение, когда ты закончишь обработку своей основной детали. Понятно?
— Понятно, но… маловероятно, — с сомнением сказал я.
— Ну так вот что: такой станок уже есть, и я довожу его «до ума», скоро ты его увидишь!
С Владимиром Никитичем мы близко сошлись с первой встречи и остаемся друзьями по сей день. Это простой, замечательный человек, наделенный добрым русским юмором.
На Ленинградском металлическом заводе имени XXII съезда КПСС я познакомился еще с одним корифеем токарного искусства — Василием Михайловичем Бирюковым. Он работал инструктором передовых методов труда и одновременно был заместителем председателя секции токарей Ленинградского совета новаторов. Энергичный, быстрый, он все время находился в цехах завода, и найти его было довольно трудно. Василий Михайлович не ждал, что кто-то его позовет, — наметанным глазом он безошибочно определял, где «затирает» со станочными работами, и шел на помощь. Такого универсального специалиста и в то же время отличного педагога раньше я нигде не встречал.
На металлическом заводе, к нашему удивлению, наибольший успех выпал на долю не очень сложного инструмента, созданного московским слесарем Алексеем Ивановичем Беловым. Его новшество поражало прежде всего несуразностью названия: «оптический молоток». Каждый знает, что молоток — это орудие, с помощью которого забивают гвозди, разбивают вдребезги кирпич, стекло, куют железо и т. д. И вдруг… молоток с оптикой! Почему? Зачем? Оказалось, что такой молоток необходим на металлическом заводе, да и не только там, а всюду, где много разметочных работ.
Точность и качество разметки зависят от того, насколько точно разметчик поставит острие керна на прочерченную на металле линию, и от точного удара молотком по керну. У всех разметчиков наблюдается одна и та же «диспропорция»: чем дольше работает разметчик, тем точнее становится его удар по керну, но одновременно чем дальше, тем слабее зрение. Вот почему редко встретишь опытного разметчика без очков. Но зачастую и очки не помогают. Вот тогда-то и годится оптический молоток Белова. Посмотрев на острие керна через пятикратную лупу, даже не очень опытный разметчик поставит острие точно на размеченную линию. И тут же этим же молотком сделает короткий удар по керну. Следующая точка будет так же точно найдена под лупой где-нибудь на перекрестии двух прочерченных на металле линий, и снова быстрый удар «оптического молотка» накернит точку именно там, где надо, не отступив и на пять сотых миллиметра.
Лупа вмонтирована между толстыми резиновыми прокладками, поэтому даже сильные удары
